— Однако, в своём великодушии барон Винтер решил забыть о вашем конфликте и, с нашим посредничеством, раз и навсегда решить этот вопрос, дабы в будущем не возникло каких-либо проблем, — очень обтекаемо продолжил Долгорукий.
— Да, да, да, — раздражённо процедил один из близнецов, которого я про себя прозвал Невыспавшимся. — Господин ректор, мы всё знаем и на всё согласны. Клятва верности? Пусть так будет клятва, только… только избавьте меня…
— А это уже предмет, интересующий меня и мою организацию, — а вот голос у брата Марка подкачал. Ну, в комплекте с его внешностью. Потому как у него оказался довольно приятный и мягкий баритон. — Брат Конрад, чем именно вы защитили свой разум? Поверьте, мой интерес вовсе не праздный — я уже говорил, что сам являюсь сноходцем… И для меня эта ситуация в высшей степени необычна.
— Что ж, — я слегка откинулся в кресле и переплёл пальцы. — Давайте по порядку. Но скажу сразу — Ваше Преосвященство, можете быть спокойным, ничего запрещённого я не применял. Клянусь Светлым Ормуздом.
Быстро осенил себя священным символом, хотя мне было прекрасно известно, что одержимые и прочие малефики без проблем могут клясться божьим именем и никакая кара их не настигает. Но — так сделать было всё равно необходимо. Своеобразный этикет, можно сказать.
— Однако Навор Спанек утверждает, что во сне его преследуют демоны, — заметил Марк.
— Обычное заблуждение человека, незнакомого с основами боевой и защитной онейромантии.
— При этом братья Спанеки — из клана потомственных сноходцев, а вы — истребитель тварей, довольно далёкий от онейромантии. В этой связи слова о незнании звучат иронично, не правда ли?
— Я всё объясню и покажу, но прежде всего — клятва, — напомнил я.
— Справедливо, — кивнул святой отец и посмотрел на Долгорукого.
— У вас уже есть формулировка? — спросил меня ректор.
— Разумеется, — кивнул я. — Я не требую полного подчинения — просто не вижу в этом нужды. Однако сотрудничество со сноходцами может быть полезно, поэтому о некотором подчинении я буду вынужден всё же просить. Взамен — обязуюсь избавить Навора Спанека от его тревог и забот.
— Хорошо, — кивнул Долгорукий и достал из своего стола деревянный футляр, изукрашенный защитными рунами и письменами. Да и наложенных чар на нём было прилично.
Ректор провёл несколько манипуляций, деактивируя защиту, а затем достал из футляра металлическое перо. Не обычное пишущее перо современного типа, а именно что поблёскивающее металлом птичье перо иссиня-чёрного цвета с острым кончиком.
— Господа, — обратился Долгорукий. — Берёте перо и даёте слово, чтобы связать себя магическим контрактом. Господа Винтеры, ваши слова — «я (тут называете своё имя) принимаю клятву. Делаю это добровольно и без принуждения, и да будет великая Маат моей свидетельницей». Господа Спанеки, ваши слова — «я (тут называете своё имя) даю клятву и пусть моя жизнь будет её зароком. Делаю это добровольно и без принуждения, и да будет великая Маат моей свидетельницей». Затем передаёте перо другому, он повторяет клятву. Всё понятно? Тогда, как только скажу — начинаем. И, прошу вас — не ошибитесь в словах. Но сначала — вы, господа.
— Как официальный опекун братьев Спанеков в Московской Академии Магии и высокого Волшебства, я даю своё разрешение на ритуал, — с ленцой произнёс Касимов, без особой приязни глядя на близнецов. — Отрицаю принуждение, всё происходит по доброй воле, и да будет великая Маат моей свидетельницей.
— Как официальный опекун барона Винтера и сестёр Винтеров в Московской Академии Магии и высокого Волшебства, я даю своё разрешение на ритуал, — сказала Волкова. — Отрицаю принуждение, всё происходит по доброй воле, и да будет великая Маат моей свидетельницей.
Дальше мы по очереди произнесли нужные слова — я, Хильда, Вилли и близнецы Явор и Навор.
Затем ректор выдал Спанекам лист желтоватой бумаги.
— Теперь, господа, вы должны написать точную формулировку этим пером. Барон Винтер?..
— Я не стану требовать невозможного или полного подчинения, — счёл нужным ещё раз напомнить я. — Формулировка будет следующая: