— Потому что иногда о них как раз лучше не знать, — вздохнул я. — Ты вот каким местом читала книги по демонологии, а? Ну, взять ту же Арс Гоэтию современного издания. Там же русским по белому написано — имена некоторых высших демонов были запрещены, потому что одно уже знание их имени могло представлять опасность… Не все книги стоит читать, не все имена стоит произносить.
— Значит, Пожиратель памяти как раз из таких?
— А имена некоторых демонов забыли, чтобы ввергнуть их в небытие. И вот Меморэсор как раз из таких — его так долго никто не призывал в наш мир, что была надежда на то, что его имя стёрлось, и он исчез.
— Но Винтеры же о нём помнят.
— Винтеры забыли больше, чем многие помнят, — усмехнулся я. — А ещё — мы не играем с Той Стороной.
— Прям ни разу? — усомнилась Эйла. — За тысячу лет истории вашего клана?
— Ну, чего греха таить — были случаи… Какое же стадо и без паршивой овцы? Мы тоже неидеальны. Но каждый из таких случаев — это чрезвычайная ситуация, которую потом поколениями разбирали. И да — тысяча лет это только когда мы стали Винтерами. На самом деле, наш род куда древнее.
— И намного?
— Минимум ещё на пять веков. У нас остались семейные легенды с тех времён, когда гунны шли от границ Китая к Европе. А наши предки шли вместе с ними.
— А у нас в семье только третье поколение… — позавидовала Эйла. — У бабки магия льда появилась, ну всё и началось.
— Я бы скорее предположил, что не появилась, а пробудилась, — заметил я. — Вы же с сестрой в отца пошли, верно? А тот — в бабку. Так?
— Так, — кивнула Валконен.
— Белые волосы, даже не голубые — синие глаза, сродство к стихии льда. В Финмарке таких как ты — половина, и все числят себя потомками гиперборейцев.
— Да куда уж мне… И откуда ты только всё это знаешь?
— Книжки читал, — рассмеялся я.
— Я тоже.
— Нужные. Редкие. И много.
— Ох уж эта фора древних кланов… — проворчала Эйла.
— Ну, — я пожал плечами. — Не без этого.
Вечно горящий в гостиной камин внезапно ярко вспыхнул, и языки пламени в нём сложились в подобие человеческой головы.
— Лорд Винтер, вас просят пройти в кабинет ректора, — сообщил мне огненный дух.
— Я оденусь и сразу же выдвинусь, — вздохнул я и поднялся с дивана.
На то чтобы привести себя в порядок и добраться до кабинета ректора у меня ушло не более получаса — сказывалась привычка к быстрым сборам.
Я вежливо постучался в дверь кабинета, которая тут же открылась, впуская меня внутрь.
— Господин ректор, — вежливо кивнул я. — Чем могу быть полезен?
— Присаживайтесь, лорд Винтер, — Долгорукий отложил в сторону перо и указал на кресло напротив.
Ректор, как обычно, не спал и сидел над какими-то документами. Ну или писал очередной трактат — в его бумаги я не заглядывал, невежливо это.
Долгорукий замолчал, продолжая что-то записывать, я тоже молчал.
— Должен признать, — наконец произнёс ректор, со вздохом откладывая перо и поднимая на меня взгляд. — Что вы — самые проблемные студенты, что мне только попадались.
— Ваше превосходительство, отмечу, что мы-то как раз не ищем неприятности, — спокойно произнёс я. — Это они сами нас находят.
— Всё время находят? — с иронией уточнил Долгорукий.
— Именно так.
Ещё помолчали.
— Вы же понимаете, лорд Винтер, что ситуация сложилась довольно… непростая?
— Полностью согласен, господин ректор, — оживился я. — Во-первых, в Академию протащили гросватера — нечисть, паразитирующую на страхах. Во-вторых, этот гросватер явно был непростым — его кто-то… доработал, если так можно выразиться. А в-третьих — у нас опять студент, который сотворил какую-то дрянь, но при этом не помнит, как и почему это сделал. Второй Саган, так сказать. И я так предполагаю — у него тоже как будто бы сожрали часть воспоминаний.
— Да, это серьёзно, — кивнул Долгорукий. — Но серьёзно и то, что сейчас как минимум половина студентов Академии обсуждает ваши… страхи, лорд Винтер.
— В этом мире ничего не боятся только дураки и безумцы, — философски заметил я.
— Согласен. Но не каждый боится того, что мир нереален, а он стал демоном.
— Ещё раз отмечу, что тот гросватер явно был… усовершенствован. Что подтверждается тем, что по Кремлю до сих пор бегает несколько остаточных проекций нечисти, пугая студентов… и даже некоторых преподавателей. Чему же тут удивляться, что он не столько страхи показывал, сколько… странные фантазии?
— И тем не менее, — вздохнул Долгорукий. — Я буду вынужден провести в отношении вас расследование.