— Сама посмотрю, — отмахнулась я. Чуть менее зло, но всё так же холодно. Дэмиан молча уткнулся в монитор. По экрану бегали «Хантерс» в жёлтой форме. А ведь неплохая идея! Спорт помогает переключиться. Разгоняет застоявшуюся в теле энергию, направляет злость и напряжение в нужное русло. Ближе к вечеру, расквитавшись с делами, я уже яростно лупила грушу в спортзале.
— Флор. — Он достал меня и здесь. Назвал коротким именем, словно пытался втереться в доверие. Я зарядила ему мысленный апперкот в челюсть. Пострадал, конечно же, снаряд — груша покачнулась, жалобно завыло давно не смазанное крепление. — Я тут вскрытый виски нашёл у Максвелла в шкафу. Как бы не пропало добро…
Я обернулась. Дэмиан стоял, подпирая плечом дверной косяк. Высоченный, как фонарный столб. Он улыбался, но взгляд его был тревожным, суровым и внимательным. Он всё понимал. Но не знал, с какой стороны подступиться. Но мне было плевать. Плевать?
— Предлагаешь напиться? — скептично хмыкнула я.
— Предлагаю напиться, — утвердил он, не сводя с меня пристального взгляда.
Я успокоила грушу. Задумалась. Поняла, что ничего, собственно, не теряю.
— Хорошее предложение, — хмыкнула я и стянула перчатки.
Глава 10
Ярость поутихла, но отголоски её ещё клокотали где-то под грудью. Раньше пара крышечек виски в кофе здорово спасали от уныния. Но тогда я пила в одиночестве, и Нэлл делала озабоченное лицо, когда я ей об этом говорила — опасалась, что начну лечить одну зависимость другой. Но, если выпивать в компании, это ведь не считается?
— Ты знаешь, от тараканов в голове невозможно избавиться, но их можно выдрессировать. — Я подняла палец кверху, подчёркивая значимость своих слов. У меня в этом огромный опыт, поэтому я вещала с высоты своего снисхождения до простых смертных, которым, в силу аналитического склада ума, постичь этого было не дано.
— Мои не поддаются дрессировке, — усмехнулся Браунинг, заглядывая в свой опустевший стакан. На дне его поблёскивало янтарное «зеркальце» — всё, что осталось от двойной порции. Третьей двойной.
После тренировки я сходила в душ, а когда вернулась меня уже ждал натюрморт из двух стаканов, пузатой бутылки и даже нехитрой закуски из пайка. Дэмиан даже лёд наколол. Спасибо Максвеллу — позаботившись о себе любимом, он позаботился и о нас. Я вытащила у Иена из ящика заначку с шоколадом. Он не обидится.
Сначала мы просто молча опрокинули в себя двойную. Потом ещё одну. После третьей я почувствовала, что мне тепло и спокойно. Жёлтая форма «Хантеров» на мониторе мельтешила перед глазами, словно реющие флаги. Они проигрывали «Скайлайнам» двадцать очков. Игра здорово отвлекала от неловкости — мы не знали, о чём говорить. Как говорить. И говорить ли вообще. Потом «Хантеры» пропустили трёхочковый бросок, и нас прорвало. Было плевать, что мы уже год как знали результат этой игры. Знали, что «Хантеры» сегодня уступят своё чемпионство. Но это не помешало нам кричать и ругаться с монитором. Дэм оглушительно свистнул, сунув в рот два пальца. Я от души расхохоталась, утонув в мягком директорском кресле. И тогда беседа пошла живее.
— Никогда не думала, что ты пьёшь.
— Я не пью, — ужасно убедительно произнёс Браунинг, с ехидной улыбкой разливая по бокалам алкоголь.
— Ну да, ну да, — я снова рассмеялась.
У меня в груди словно шар сдулся, так легко было. Этот смех — до срыва связок, до икоты — словно вычистил из меня гарь и копоть, которую я носила в себе годами. Я знала, завтра будет похмелье, и всё вернётся на место, но сейчас мне хотелось наслаждаться моментом. Я была пьяна. Я уже плохо владела собой. Но рядом был Дэмиан. Ему можно было доверять на тысячу процентов. Как самой себе. Наверное где-то в глубине души я желала, чтобы он моё доверие хоть немного пошатнул. Но Дэмиан оставался самим собой, даже явно подшофе — соблюдал моё личное пространство, не распускал рук и ни на что не намекал. А мне хотелось остроты… Смены привычного сценария, слома устоявшихся между нами алгоритмов поведения. Я опасалась, что ещё пара порций, и я пойду вразнос и снова всё испорчу.
— Когда я отмечал своё двадцати… два-дцати, — у него язык отставал от скорости мыслей, я не выдержала, прыснула в ладонь. — Очень смешно. — Он притворно нахмурился. — Двадцати-двух-ле-ти-е, — произнёс он по слогам, — напился, как чёрт. Точнее, Уилсон постарался. Повторять не хотелось. А сегодня вот что-то… В этой изоляции с ума можно сойти.
Казалось, Браунинг не терял связи с реальностью — он оставался самим собой, только тело переставало слушаться. Облезающий после химического ожога кончик носа покраснел, покраснели кончики ушей, взгляд поплыл — мне было забавно наблюдать за ним, пьянеющим на глазах. Я залюбовалась им, когда он машинально встряхнул лёд в бокале: ладонь небрежно держала его почти под самую верхушку, того и гляди выскользнет. Не выскользнул. Дэмиан поставил бокал на стол. Ну, прочему у него такие красивые руки? Так хочется дотронуться, переплести пальцы…