— Чреше! — воскликнула Татьяна, склонившись над изображением и чуть не упав не него. — Чреше, вы?
Пришелец сверкнул на неё кристалиновыми глазами.
— Того стайи, что знал Лу-Тан, больше не существует нигде во вселенной! Так что зовите меня, как прежде! — заворчал он.
— Хорошо, — Татьяна смиренно кивнула. Сейчас она была согласна на всё, лишь бы не оставаться одной в этой всепоглощающей тишине. — Вы ответите на мои вопросы, Ирбис?
— Боюсь, что нет, — усмехнулся тот. — Но разве ощущение моей причастности не облегчает значительно вашу жизнь?
Она вгляделась в кривящееся в усмешке лицо стайи. И внезапно поняла — он не просто дразнил собеседника. Это был его способ привести в норму, заставить анализировать происходящее и выйти, наконец, из того самого состояния упадка, которым он якобы так восхищался.
— Боюсь, что нет, — улыбнулась она в ответ. — И даже наоборот, потому что у вас есть способность умножать вопросы, на которые мне хотелось бы получить ответ.
Улыбка Чреше стала торжествующей.
— Приятно беседовать с равным по силе убеждения собеседником! — воскликнул он. — Если серьёзно, доктор Лу-Танни, у меня есть определённые ограничения в передаче информации. Считайте их моими принципами, и вам будет проще принять меня таким, какой я есть сейчас! Я не могу отвечать на вопросы, но ничто не мешает вам рассуждать вслух, а мне — слушать или... спрашивать!
Его зрачки сверлили Татьяну, как два светящихся буравчика.
— Ага, — кивнула она. — Ага. Я поняла... кажется! Но мне пока не о чем рассуждать. Кроме того, кто, и зачем выкрал меня с М-63?
— Не случалось ли с вами накануне ничего необычного? — мягко поинтересовался стайя. — Того, что могло бы привлечь к вам повышенное внимание?
— Визит на ганноган!
Татьяна Викторовна ответила первое, что пришло в голову. И задумалась. А ведь, правда, произошедший с ней на Сан-Заре прорыв сознания был прочувствован окружающими её существами в полной мере. Такая сила ментальности разве не привлечёт к себе пристальное внимание? Особенно, если принять за данность, что духабути уже давно следят за людьми, и при изучении их способностей не гнушаются похищений, чему подтверждением являются слова «сокамерника» Геннадия?
— И что же такого произошло? — наморщил чёрный нос Ирбис, и сам же себе ответил: — Знаю, знаю... Вот вам и ответ на вопрос — зачем! Любое исследование строится на...
— ...Планомерном подборе опытных образцов, — продолжила его мысль Татьяна, — которые сравниваются в искусственно созданных в рамках эксперимента условиях. Допустим, на этом корабле нас трое. Допущение, потому что на самом деле я не знаю — сколько здесь может быть испытуемых?
— И в чём же разница между вами? — мурлыкнул стайя. — Образцы должны чем-то отличаться друг от друга!
Татьяна прикрыла веки. Разница в воспитании, менталитете, жизненных обстоятельствах? Нет, не то! Возможность испытуемого находиться в состоянии измененного сознания — вот главное. Взглянув на Ричи при первом знакомстве, она ощутила в нём что-то такое, что до сих пор не была в состоянии описать. При знакомстве с Геннадием ничего подобного не возникало. Итак, в наличии: «обыденное» сознание обычного человека, её разум, подвергнутый изменению Лу-Таном, и сознание человека, родившегося на четыреста лет позже.
— Близко к ядру, — неожиданно сказал Ирбис. — Но не совсем! Нет ли лишнего звена в цепочке?
— Я не знаю, что произойдёт с человеческим разумом через четыреста лет, — медленно произнесла Татьяна. — Но, наверняка, что на всё это время сознание не будет оставаться в стасисе. Итак, Ричи — уникальный объект для исследований.
— А вы? — мурлыкнул стайя.
— Я... — Татьяна Викторовна задумалась.
Насколько ей было известно, никто более не проводил опыта, подобного тому, что провёл Лу-Тан, объединив свой ментальный контур с контуром ученицы-землянки. Это не раз подтверждал и Дуг-Кагн в своих высказываниях.
— В галактике говорят «Удачлив тот, кто видел клиира, но вдвойне удачлив тот, кому довелось говорить с арланом». Вы должны быть вдвойне счастливы, — усмехнулся собеседник, с интересом следивший за выражением её лица.
Она недоумённо уставилась на Чреше. Вроде мелькнула какая-то мысль в сознании и, надо же, своим нелепым замечанием стайя спутал тщательно выстраиваемые рассуждения.
— Детали, Танни... Вехи... — стайя смотрел на неё с явным удовольствием из глубин тоннеля, в котором тьма неожиданно взметнулась чернильным облаком. — Ловите смысл сказанного в сетях собственной судьбы. А мне пора!