Проклясть, к примеру. Пожелать Женечке импотенции, или сестричке — лишая, или родителям — денежных неудач. Могу…
Но хочу ли?
Наверное, нет.
Они свой выбор сделали, я свой… пусть живут, как пожелают. Просто меня в их жизни больше нет. У меня своя дорога, свои решения, пусть хоть что делают… самое приятное, что и шантажировать меня — ими не выйдет. Хоть что-то хорошее.
К отделению Ирина подходила уже вполне спокойная.
А чего переживать?
Все уже пережили, живем дальше. Точка.
Как ни крути, как ни успокаивай себя, а вечером Ирина шла домой с оглядкой. И не напрасно.
— Добрый вечер, Ирина Петровна.
— Добрый вечер, — без особой любезности отозвалась Ирина.
Кирилл пристроился рядом, зашагал в ногу.
— Как у вас дела?
— Постепенно. Живу, не жалуюсь.
— Вы постоянно так поздно возвращаетесь?
— Пока майские праздники не пройдут, так и будем маяться, — хмыкнула Ирина.
— Надо мне тебя встречать.
— Это еще зачем?
— Потому что возможны неприятные неожиданности, — хмыкнул Кирилл. — Вроде вурдалака.
— А смысл меня убивать? Кстати, есть ритуал, чтобы я сама передала свою силу?
Кирилл аж споткнулся.
— А ты… хочешь?
— Я рассматриваю все варианты. Так как?
— Ритуал-то есть. А вот тех, кто его пережил — нет.
— Там жертвоприношение предусмотрено?
— Ага. Если ведьма по доброй воле соглашается передать силу, то там все достаточно замудрено. Чертится круг, ложится ведьма… даже кровь проливается. Ритуально, пять-шесть капель.
— Это немного.
— О чем обычно умалчивают — о смерти одного из участников в течение года.
— Нерадостно.
— А что тут может быть радостного? Сила выбрала человека, признала, приняла… вот представь, тебя кто-то решил назначить своей наследницей. А ты послала в извращенной форме.
— И что?
— Человек — обидится?
В этом Ирина даже и не сомневалась.
— Чаще умирает тот, кто отдал силу. Но иногда и реципиент…
— Это — кто?
— Отдает силу донор, принимает — реципиент.
— Ага…
— Считается, что после этого ритуала они как бы делят силу — год. А она выбирает наиболее достойного, и убивает отвергнутого.
— Риск…
— Но выигрыш какой?
— Какой? Кроме кучи проблем?
— Дольше проживешь, не будешь болеть, сможешь творить… разное.
Ирина махнула рукой.
— Это внешне. А так-то сила — это ответственность. Наворотишь чего, потом не то, что ты, твои внуки страдать будут.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Кстати, поэтому силу и передают при смерти. Чтобы не было лишних проблем.
— Мне…. Тоже придется?
— А куда ты денешься? Общепринятая процедура.
Ирине осталось только вздохнуть и махнуть рукой. Ну, раз так принято…
— Откуда ты, кстати, про ритуал знаешь?
— А на меня, я так полагаю, другая фирма вышла, — нахально улыбнулась Ирина. — Конкуренты проклятые.
— Это кто? — подобрался оборотень.
— А, они не представились. Но судя по повадкам — потомственная нечисть.
— А как выглядел?
Вот уж что скрывать Ирина не собиралась. И внешность описала, и номер, и марку машины сообщила. Она, кстати, его попробовала по базе пробить, но узнала, что принадлежит он вовсе запорожцу пятьдесят лохматого года… шифруются люди. Не хотят, чтобы на них вышли.
Кирилл задумался.
— Мне кажется, тебе скоро потребуется наша защита.
— А мне кажется, в тюрьме скоро прибавится постояльцев, — парировала Ирина.
— Ты недооцениваешь опасность.
— А может, ты ее переоцениваешь?
— Я ее могу оценить здраво. Просто потому, что у меня больше информации.
Ирина вздохнула.
— Если бы ей со мной еще делились… Кирилл, ты прости, но доверять я никому не могу. Ты бы на моем месте что делал?
— Я и сделал. Нашел, к кому прилепиться…
— Ты нашел себе хозяина. А я не могу так. И не хочу.
— Одиночки в наше время не выживают.
Ирина махнула рукой.
— Та же Прасковья?
— Это другое…
— А мне что-то подсказывает, что нейтралитет возможен? Вы не трогаете меня, я — вас…
— Рано или поздно твоя сила сорвется с цепи. Это как бешеная собака, ее не удержишь.
— Вот и не стоит сажать животное на цепь, от такого кто хочешь взбесится.
— Ты очень сильно рискуешь.
Ирина развела руками.
— Я и не рассчитывала жить вечно.
Попрощались они на пороге общаги почти дружески. Но Ирина склонялась к простой мысли.
Нет, не пойти под мягкую лапку святой мать ее инквизиции, это уж вовсе перебор.