Галстук выглядел более прилично. Ирина дотронулась кончиками пальцев — и кивнула.
— Ваш человек пропал недавно?
— Как раз сутки назад.
— И вы его уже ищете?
— Он важен для нас. Тебе рассказать о нем что-то? Имя, возраст…?
— Нет, не надо, — Ирина коснулась одной рукой галстука, второй воды — и застыла.
Минута, две…
Женщина сгорбилась, волосы упали на лицо, скрыли его, но отвести их в сторону оборотень не решился. Кирилл молча сидел и ждал. Потом ведьма выпрямилась и покачала головой.
— Нет.
— Что с ним?
— Живой.
— И…?
— Найти не получается. Меня что-то не пускает, как в резиновую стену ломишься, а тебя отбрасывает и отбрасывает…
Кирилл вздохнул.
— Ириш… расскажи, пожалуйста, все, что сможешь. Что, как… ну хоть какая-то зацепка! Очень надо, правда!
Ирина задумалась.
Да уж… а вот что рассказать? Как сформулировать то, что она видит? Это же не документ с указаниями, не пиратская карта клада, не кадастровый паспорт…
Это невнятные картинки, образы…
Иногда чуть более четкие, а сейчас — вообще темнота.
— Он жив, — медленно заговорила Ирина. — Точно жив… и где бы ни находился, он там находится по своей воле.
— По своей?
— Иначе у меня были бы другие ощущения. Куда бы ни пропал этот человек, силком его там не удерживают.
— Ясно, — на глазах помрачнел Кирилл.
— Его кто-то прикрывает. Так я это понимаю.
— Прикрывает?
— Да. Кто-то сильный… очень сильный.
Кирилл помрачнел еще сильнее.
— Ты уверена?
— Я не могу это определить иначе. Только так… он ушел добровольно, он жив, он прячется добровольно. И прячется… не знаю, как лучше сказать. Это — не святое место, скорее, нечто полярное.
— Не понял?
— Не церковь, не храм, не монастырь. Не светлое намоленное место. Это явно город, много людей, шум, гам… но не обязательно даже этот город.
— А полярное?
— Места с плохой энергетикой. Это как кокон, словно человек в нем сидит… но кокон кто-то должен был создать.
— Ясно. Ириш, спасибо тебе.
— Было бы за что.
— Даже это — лучше, чем ничего.
Ирина вздохнула.
— Да… и у меня еще одно ощущение.
— Какое?
— Он один. Но этому человеку отчего-то больно.
— Физически?
— Душевно. Боль от потери. Близкого человека, любимой… тоже не знаю точнее. Но ему больно.
— Ясненько. А можно попробовать узнать что-то еще?
Ирина покачала головой.
— Пока — нет. Будь у меня побольше опыта, я бы попробовала. Но с ребенком… ладно уж, чего отрицать. Там ее никто и ничто не закрывало. Хоть и был рядом этот упырь… ну, тварь эта педофильская, но способностей у него не было вообще. Пробиться было раз плюнуть. А тут я лбом в стену упираюсь, и прорваться… не знаю. Может, и можно попробовать, но во что мне это выльется?
— Ты не знаешь?
— А ты бы полез мордой в колючую проволоку?
— Нет. Понял, извини…
— Нет у меня виртуальных кусачек, или чего там надо… пока — нету.
Об одной возможности только Ирина умолчала. И Кирилл, слава богу, не спросил. А вариант был.
Ирина не могла найти человека. Но могла сделать так, что он сам найдется.
Навести порчу. Проклятье.
Чтобы он помчался к врачу вперед своего визга.
Вот это она сделать смогла бы, она это чувствовала. Если ты прячешься в черноте, не обессудь. Тебя через нее и достать можно будет. И достанут с большим удовольствием.
Надо просто поменять полярность кокона. То он защищал, а то пожирать начнет.
Это она сделать могла.
Но!
Во что это выльется ей?
И сколько сил займет, и как отреагирует тот, кто поставил защиту, и чем ей потом помогут хозяева Кирилла?
Ох, вряд ли тут скажут что-то утешительное.
Безусловно, вы нам помогли, спасибо. Теперь мы вам поможем, но уже не за спасибо. Вот это — очень вероятно.
Прикрыть?
А кто она — хозяевам Кирилла? Не будут они ради нее попу рвать на британский флаг. Нет, не будут. Получается, опять идти под них…
Это Ирине не нравилось.
Да и просто…
Сколько сил она затратит и какой откат пойдет? Она уже поняла, что сила не дается безвозмездно, и что за все в ведьмовстве приходится платить.
Своей силой, своей энергией, иногда и кусочком своей жизни, если что…
А если она попробует сделать то, что обдумывает сейчас… это — черное дело. Недоброе. И за него плата будет больше.
Нет, никакой религии, голое равновесие.
Сделать человеку добро проще, он не сопротивляется. Сделать ему зло сложнее.
У каждого человека есть внутренняя защита.