— Почему он решил позвонить именно вам?
— Он сказал… что ему больше не с кем поговорить.
Роскани и Пио снова переглянулись.
— Мы хотели бы услышать сообщение, записанное на вашем автоответчике.
— Я стер его.
— Зачем?
— Потому что кассета закончилась. На нее не записалось бы ничего другого.
— В таком случае получается, что у вас нет доказательств того, что такое сообщение вообще было. А также и того, что ни вы, ни кто-либо другой у вас дома не говорил с ним.
Гарри резко выпрямился.
— Что вы хотите сказать?
— Что вы, возможно, говорите нам неправду.
Гарри пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать гнев.
— Прежде всего, у меня дома во время этого звонка никого не было. Я сам в это время находился в студии «Уорнер бразерс» в Бербанке, в Калифорнии, где беседовал с режиссером, которого я представляю, о контракте на фильм и о предстоящем выходе этого фильма в прокат. К вашему сведению, это случилось как раз в минувшие выходные.
— Как называется фильм?
— «Собака на Луне», — ровным голосом ответил Гарри.
Роскани уставился в пространство, потом почесал голову и что-то пометил в своем блокноте.
— Как зовут этого режиссера? — спросил он, не поднимая головы.
— Хесус Арройо.
Роскани наконец-то оторвался от своей записной книжки.
— Испанец?
— Латиноамериканец. По-вашему — мексиканец. Родился и вырос в Восточном Лос-Анджелесе.
Терпение Гарри грозило вот-вот иссякнуть. Его допрашивали, не давая при этом никаких объяснений. Как будто считали, что Дэнни в чем-то виновен, а Гарри заодно с братом.
Роскани затушил сигарету в стоявшей перед ним на столе пепельнице.
— Почему ваш брат убил кардинала Парму?
— Что?! — Гарри эти слова совершенно ошарашили.
— Почему ваш брат убил Росарио Парму, кардинала-викария Рима?
— Что за чушь?! — Гарри взглянул на Пио; тот все так же, скрестив руки на груди, стоял с ничего не выражающим лицом, прислонившись к стене возле окна.
Роскани вынул из пачки еще одну сигарету и стиснул ее в пальцах.
— Перед тем как примкнуть к церкви, отец Дэниел служил в морской пехоте Соединенных Штатов.
— Да…
У Гарри даже закружилась голова, после того как он услышал это ужасное обвинение. Необходимо было как можно быстрее прийти в себя и восстановить ясность мышления.
— Он входил в элитное подразделение. И был известен как очень хороший снайпер.
— Хороших снайперов тысячи. Помилуй бог, он же был священником!
— Священником, который настолько хорошо владеет винтовкой, что всаживает три пули подряд в грудь человеку с двухсот ярдов. — Роскани взглянул Гарри в лицо. — Ваш брат был замечательным стрелком. Побеждал в соревнованиях. Мы получили его послужной список, мистер Аддисон.
— Но все это никак не делает его убийцей.
— Я еще раз спрошу вас о Мигеле Валера.
— Я уже сказал вам, что никогда не слышал об этом человеке.
— А мне кажется, что слышали…
— Нет, не слышал. По крайней мере, до тех пор, пока вы не назвали этого имени.
Пальцы стенографистки безостановочно плясали по клавишам, фиксируя все: вопросы Роскани, ответы допрашиваемого, любые реплики…
— В таком случае я расскажу вам о нем. Мигель Валера был испанским коммунистом из Мадрида. Квартиру на противоположной от церкви площади Сан-Джованни он снял за две недели до убийства. Из этой квартиры и были сделаны выстрелы, сразившие кардинала Парму. Когда мы туда прибыли, Валера все еще находился в квартире. Висел на трубе в ванной на собственном брючном ремне… — Роскани постучал фильтром сигареты о стол, чтобы размять табак. — Мистер Аддисон, вы знаете, что такое «Сако ТРГ — двадцать один»?
— Нет.
— Снайперская винтовка, изготовленная в Финляндии. Из этого оружия и стреляли в кардинала Парму. Ее нашли завернутой в полотенце в той самой квартире. С отпечатками пальцев Валера.
— Только его?
Гарри откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и взглянул в лицо Роскани.
— В таком случае почему же вы обвиняете в убийстве моего брата?
— В квартире, мистер Аддисон, был кто-то еще. Человек в перчатках. Который хотел, чтобы мы подумали, будто Валера действовал в одиночку. — Роскани медленно вставил сигарету в угол рта, закурил и продолжил, держа в руке горящую спичку: — Сколько стоит «Сако ТРГ — двадцать один»?
— Понятия не имею.
— Около четырех тысяч ваших долларов, мистер Аддисон.
Взяв горящую спичку большим и указательным пальцами, Роскани помахал ею в воздухе, погасил и бросил в пепельницу.
— Аренда квартиры обходилась почти в пятьсот долларов в неделю. Валера платил за нее сам, наличными. Мигель Валера был коммунистом с большим стажем. Каменщик; правда, почти не работал. У него была жена и пятеро детей, которых он с большим трудом обеспечивал деньгами на еду и одежду.
Гарри уставился на него, словно не верил своим ушам.
— То есть вы хотите сказать, что мой брат был тем самым вторым человеком, находившимся в комнате? Что он купил ружье и давал Валера деньги на эту квартиру?
— Как же он мог бы это делать, мистер Аддисон? Ваш брат был священником. Очень небогатым. Он жил на скромную церковную стипендию. Денег у него почти не было. И даже банковского счета. Нет, он не мог заплатить пять тысяч долларов за винтовку. И даже тысячу за квартиру.
— Вы сами себе противоречите, детектив. Сами говорите, что на оружии были найдены отпечатки пальцев только Валера, а потом пытаетесь уверить меня в том, что на спусковой крючок нажимал мой брат. И в то же время очень убедительно объясняете, почему он был не в состоянии купить винтовку и снять квартиру. Не могу понять, к чему вы клоните.
— Деньги давал кто-то другой, мистер Аддисон.
— Кто же? — Гарри с яростью взглянул на Пио, затем снова на Роскани.
Полицейский несколько секунд молчал, затем вскинул правую руку с зажатой между пальцами дымящейся сигаретой и указал на Гарри.
— Вы, мистер Аддисон.
У Гарри сразу пересохло во рту. Он попытался сглотнуть, но не смог. Так вот почему они так предупредительно встретили его в аэропорту и сразу привезли в Questura. Дэнни оказался у итальянских полицейских первым подозреваемым, а теперь они пытались припутать к делу и его самого. Этого он не собирался им позволить. Гарри резко поднялся, отодвинув стул.
— Я хочу позвонить в посольство США. Немедленно.
— Объясни ему, — сказал напарнику по-итальянски Роскани.
Пио оторвался от стены и сделал несколько шагов вперед.
— Мы знали, что вы прибудете в Рим. Знали, каким рейсом прилетите, только не по той причине, о которой подумали вы.
Пио держался вроде бы не настолько угрожающе, как его напарник, и говорил совсем с иной интонацией, хотя, возможно, дело было лишь в том, что он говорил по-английски совсем как американец.
— В воскресенье под вечер мы запросили помощи у ФБР. Но когда они выяснили ваше местонахождение, вы уже сидели в самолете и летели сюда. — Он присел на край стола Роскани. — Если вы хотите связаться с вашим посольством — ваше право. Но хочу вас предупредить, что вам сразу же придется иметь дело с атташе по правовым вопросам.
— Только в присутствии адвоката.
Гарри отлично знал, что эту должность занимают в посольствах сотрудники ФБР, обязанностью которых является поддерживать отношения с местной полицией. Но знал он также, что сдаваться перед угрозами ни в коем случае нельзя. Ошеломленный и выбитый из колеи, он все же не собирался позволить кому-либо, будь то римская полиция или ФБР, продолжать допрос, не имея рядом с собой человека, который хорошо разбирается в тонкостях итальянского криминального права.
— Richieda un mandato di cattura? — произнес Роскани, взглянув на Пио.
— Говорите по-английски! — гневно воскликнул Гарри.
Роскани поднялся и вышел из-за стола.
— Я предложил ему выписать ордер на ваш арест.