– Понимаешь, это уважение. Тут я работаю по ночам, а днем, в перерывах между голубчиками, я хожу по улицам, и все эти люди смотрят на меня и думают, что я жена какого-нибудь важного человека. В ресторане официанты бегут ко мне принять заказ, а в бутиках, куда я захожу присмотреть себе что-нибудь новенькое, продавцы всегда предлагают мне кофе. Я сижу на их мягких диванах, дышу этим особым воздухом больших денег и чувствую себя человеком. Раньше у меня никогда такого не было, я даже в ресторан боялась зайти сама и пообедать. Разве что кофе где-нибудь на террасе пила. Так что это не просто шмотки, понимаешь?
Мария кивнула. Каждый заполняет пустоту собственной жизни, как может. Кто-то любовью, кто-то работой, кто-то детьми, а кто-то вещами. В этом нет ничего плохого. И хорошего тоже нет.
Некоторое время они молча цедили свои напитки по крошечному глоточку, глядя на собственные отражения в стекле. Нарядная ночная бабочка и несчастная домохозяйка.
– Ты будешь здесь завтра? – Маша дружелюбно улыбнулась девушке. Забавно, это первый человек, с которым ей удалось спокойно поговорить, не подыскивая нужных слов, без натужной улыбки, напряжения и страха, сказать что-нибудь не так. Может, они подружатся? А что? Ей так отчаянно не хватает близкого человека.
– И завтра, и послезавтра, – подмигнула девушка, заметив, что на стоянку заехала очередная фура.
Изящно соскользнув со стула, она направилась к двери, помахав новой знакомой на прощание. Двери расплылись в стеклянной улыбке, выпустив девушку на улицу и та, легонько покачивая бедрами, направилась к стоянке, к очередному «голубчику» и очередной красивой вещи.
Маша, одним глотком допив остывший горький кофе и пожелав продавцу доброй ночи, последовала за ней. Преодолев заправку, она свернула в парк. Рука сама потянулась к телефону, хотя она клялась себе не звонить ему и не писать, и даже на всякий случай удалила его номер из телефона. Но это было лишь позерство и фиглярство. Конечно же номер она помнила наизусть.
Набрав, не глядя и услышав сонное «Алло», сообщила:
– А я только что познакомилась с проституткой, которая любит Шанель.
– Ты сумасшедшая, – выдохнул Валера, она увидела, как он, встревоженный звонком посреди ночи, снова расслабляется и падает на подушки, закрывает глаза с пушистыми ресницами, чтобы заснуть под звук ее голоса, как это было много раз.
– Я знаю, – тихо засмеялась она, вступая в густые тени парка, которые через пару часов начнет разгонять солнце. Она шла медленно, стараясь растянуть каждое мгновение, только чтобы слышать его дыхание и мягкий голос, – я скучаю.
– Я тоже, малыш. Бросай все, и приезжай ко мне.
– Я не могу, ты же знаешь, мы это уже обсуждали, Вера…
– Ну что, Вера, как у нас люди живут, растут, чего-то в жизни добиваются и даже вполне счастливы? Захочет – вырастет и уедет за границу, – Валера снова завелся. Пожалуй, их совместное будущее это была единственная тема, по которой они не могли договориться. Валера считал, что Маше с дочерью надо вернуться, а та не могла и не хотела ломать жизнь мужу и ребенку.
– Валера, я люблю тебя, – она постаралась, чтобы слезы в голосе не были слышны.
– Тогда не рви мне душу, Маша, – она не успела ничего ответить, как в трубку полились гудки.
Маша не помнила, как добежала до дома. Кажется, некоторое время она просто бежала куда глаза глядят, путаясь между домами, не узнавая давно исхоженных троп. Чувствовала себя зверем, попавшим в ловушку, которого то и гляди загонит гончая, а затем охотник собьет одним точным выстрелом.
Ей бы и хотелось, чтобы в одну секунду все оборвалось, потому что выносить эту боль она была не в силах. Добежав до небольшого питьевого фонтана, заботливо украшенного горшком с полыхающей геранью, она опустила разгоряченное лицо в ледяную воду, но вместо того, чтобы вскрикнуть от болевого шока, рассмеялась, едва не задохнувшись водой. С трудом отдышалась и попыталась унять неуместный смех. Господи, никто ее не пристрелит, тут ведь даже охотников нет, все зверюшки, включая ее саму, под охраной.
До своего подъезда Маша добралась на рассвете. Проигнорировала удивленный взгляд пожилого соседа, вышедшего на раннюю прогулку с псом. Лишь кивнула и отвела глаза, чтобы избежать ненужных разговоров. Разулась перед дверью, чтобы не разбудить дочь с мужем, и тихонько скользнула в открытую дверь – Миша так и не закрыл после ее ухода. Дурацкая привычка доверять всему миру.
Муж не спал. Сидел на кухне перед чашкой с остывшим чаем. Не обернулся, когда она вошла и подошла к окну, в которое уже начало пробираться сентябрьское солнце.