Девушка-администратор любезно проводила Гончарова за угловой столик. Ирина была уже на месте и, к некоторому удивлению Алексея, еле-еле пригубила апельсиновый сок из высоченного стакана. Запаха спиртного или медицинских препаратов он также не уловил.
– Будешь что-нибудь? – спросила она вместо приветствия.
– Дайте то же самое, – сказал Алексей официантке, чтобы не сидеть как бедный родственник.
Официантка невозмутимо приняла заказ и упорхнула.
– Слушай, может, обойдется еще, – начал Алексей, но Ирина перебила его.
– Не обойдется. Я чувствую!
«Держись, Алексей Николаевич!» – мысленно обратился он к себе. Глаза у Ирины были настороженными, как будто она ожидала окрика или падения чего-нибудь тяжелого. Под глазами ясно читалась сеточка морщин, белки чуть покраснели. Но для своих сорока лет жена Дениса выглядела в целом неплохо, разве что несколько прибавила в весе по сравнению с эталонами современной моды. Алексей видел свадебное фото приятеля и его супруги (оно висело у них на стене в гостиной), там студенты-молодожены смотрелись совсем юными.
– Я тебя понимаю, но ты уж возьми себя в руки, – вкрадчиво проговорил он. – С Денисом всякое может быть. Помнишь, как его в Париж выдернули, на конференцию по Ближнему Востоку? Дали десять минут на сборы, пока машина внизу ждала. Он тебе уже их Франции позвонил, из отеля.
– Лёша, в «Известиях» понятия не имеют, где он. У него два материала не сданы в срок, завотделом рвет и мечет, – сообщила она. – И не держи меня за дуру, пожалуйста.
Алексей сделал вид, что смутился.
– Да я не держу. С чего ты взяла?
– Разговариваешь, как с идиоткой или истеричкой.
– Тебе показалось.
– Возможно.
Гончаров и сам понял, что взял неверный тон. Спутница жизни Дениса Беляева не относилась к слабым представительницам своего пола. Всё, что касалось обустройства семейного гнезда и воспитания сына, она изначально держала в своих цепких руках. Муж делал карьеру, жена прикрывала тыл. Денис был практически лишен забот о пропитании и быте, даже общение с близкими и дальними родственниками Ирина полностью замкнула на себя. Алексей буквально сразу разобрался в их разделении труда.
Со стороны могло показаться, что они были идеальной или почти идеальной парой. Однако, пообщавшись с Денисом за пределами его трехкомнатного жилища на Садовом кольце, Алексей понял: реальная картина не столь однозначна. Начать, например, с того, что Денис всегда с энтузиазмом отзывался на малейший повод провести время подальше от дома.
– Ты меня слушаешь? – поинтересовалась Ирина.
– Конечно, слушаю.
– Я, наверное, правда покажусь тебе ненормальной, но у нас в квартире кто-то был, – понизив голос, сообщила она.
– Перестань, – небрежно обронил Алексей.
«Денис совсем спятил, к себе кого-то приводил», – подумал он.
– Не может такого быть.
– Может! – резко возразила Ирина. – Я сегодня отпросилась пораньше, вернулась уже в четыре. Кто-то вещи в его комнате трогал, точно тебе говорю.
Музыка в кафе играла довольно громко, и Алексей сначала решил, что ослышался.
– Сегодня? – переспросил он.
– А когда же еще?
– Сын, наверное.
– Ваня на занятиях с одиннадцати, а в обед я прибегала. Подумала, вдруг Денис объявится, – пояснила собеседница Алексея.
Она трудилась недалеко от дома, в Орликовом переулке, в издательском центре министерства сельского хозяйства РСФСР. Платили там, как говорил Денис, не слишком щедро, но главным добытчиком в семье был он.
– Ничего не пропало?
– В том и дело, что нет. Техника, ценности, посуда – всё на месте. Это не воры, Лёша, – сказала она уже конспиративным шепотом.
– Ты поэтому пригласила меня сюда?
– Да. Но знаешь, я не уверена, что и здесь безопасно.
Алексей непроизвольно осмотрелся. Публика в «Подвальчике» была приличная, со средствами. Судя по внешнему виду, культурно отдыхали в основном государственные служащие из союзного министерства путей сообщения и заодно с ними несколько лиц из предпринимательского сословия. В стране обновленного социализма бизнес больше не считался криминалом – разумеется, если был лицензирован и сертифицирован соответствующими органами.
За соседним столиком сидели, судя по обручальным кольцам, муж и жена, оба лет тридцати или около того. Жена что-то говорила мужу на ухо, отвлекшись от зеленого чая с пирожным. Рядом с посудой лежали зеркальце и косметичка, тут же стояла расстегнутая дамская сумочка.