— Я тоже хочу тебя, — проговорил Дэвид между поцелуями. — Но нам надо достать одну из этих ужасных штук. Думаю, пока мы могли бы развлечься более невинным способом.
Шарлотта улыбнулась.
— У меня в спальне есть несколько этих штучек, — сообщила она с готовностью и высвободилась из его объятий.
— Значит, я дурак, — сказал Дэвид спокойно. — Только сначала ответь мне. — Он крепко держал ее. — Расскажи, откуда ты узнала, что кто-то собирается захватить мою компанию? Кто тебе сказал?
— Дэвид, я хочу тебя, немедленно! Неужели мы не можем поговорить после? — спросила Шарлотта. Но когда она попыталась встать, он навалился на нее и поцеловал в шею. Она чувствовала пульсирующую плоть, твердо упиравшуюся в ее бедро, и думала, как замечательно было бы сейчас же заняться с ним любовью. — Пожалуйста, — простонала она.
— Ты ничего не получишь, пока не скажешь, откуда у тебя такая интересная информация о моих акциях, — прошептал Дэвид ей в ухо.
— Ладно, придется рассказать, — засмеялась Шарлотта и обхватила ногами его ноги. — Я была в приятельских отношениях с аналитиком, который писал о твоей компании. Помнишь его?
Дэвид кивнул и погладил ее волосы.
— Пол решил, что твоя компания — идеальный вариант для захвата. Он теперь работает в департаменте финансирования промышленных корпораций «Броди Макклин».
— Чтобы я еще когда-нибудь водил это дерьмо по своим фабрикам! Или рассказывал, чем я занимаюсь! Половина из того, что я говорил, не предназначалась для записи! — сказал Дэвид и подумал, не стал ли теперь «Верди» всеобщим достоянием?
— Я встретила его на прошлой неделе на презентации в Сити, и он сказал мне, что скоро за твою компанию возьмутся как следует, — продолжала Шарлотта.
— В самом деле? Зачем он тебе об этом рассказал? — Дэвид выпустил Шарлотту из объятий и сел.
Она надулась и попыталась снова притянуть его к себе, но Дэвид сопротивлялся.
— Я не знаю, — сказала Шарлотта. Ей не хотелось говорить на эту тему.
— Ты с ним спишь? — спросил Дэвид, повысив голос. — И поэтому у тебя здесь повсюду валяются презервативы? Или, может, он думает, что ты станешь с ним спать, если он будет снабжать тебя сплетнями?
— Нет. О чем ты говоришь? — Она покачала головой, делая вид, что не понимает причины его беспокойства.
— У тебя не очень хорошо получается врать, Шарлотта, — сказал Дэвид, поднимаясь. Все признаки его возбуждения быстро исчезли. — Ты водишь его за нос или ты с ним спишь?
Шарлотта, потрясенная такой неожиданной сменой настроения, села, подтянув колени. Она вдруг почувствовала свою наготу и стала мерзнуть. Прежде чем до нее дошло, что случилось, Дэвид отправился в ванную и собрал одежду.
— Я знал, что нельзя быть таким ослом, — буркнул он себе под нос, вернувшись в гостиную. Он уже надел рубашку и боксерские трусы.
— Я не сплю с ним, — заявила Шарлотта резко. — В любом случае, только дура в наше время не держит дома презервативы. Ты должен сказать мне спасибо за то, что я так осторожна! — рявкнула она, увидев, что Дэвид надевает брюки. — Никогда нельзя полагаться на то, что другая сторона удосужится подумать о таких скучных вещах.
Он холодно посмотрел на нее, но Шарлотта заметила, что руки у него дрожат.
— Ну, довольно, Дэвид! — Она встала и попыталась обнять его.
Дэвид отстранил ее мягко, но решительно.
— Нет, я не позволю тебе играть со мной. Подбери себе кого-нибудь помоложе. Я слишком стар, чтобы мною попользовались и выкинули. Мне этого не надо, Шарлотта, так что найди другого дурака, вроде твоего маклера.
— За что ты со мной так? — задохнувшись, спросила Шарлотта, когда он направился в холл.
— Я достаточно унижался! — бросил Дэвид и хлопнул дверью.
Шарлотта слышала, как он сбегал вниз по лестнице. Она добралась до дивана. Сколько там просидела, она не знала. Наконец, когда ее затрясло от холода, она пришла в себя и встала, чтобы зажечь свет и собрать разбросанную по полу одежду. Одежда эта выглядела словно улика какого-то преступления, которое случайно совершили двое незнакомых друг другу людей; и ни одного из этих незнакомцев Шарлотта не знала.
Она накинула на плечи халат и слила воду из ванны, стараясь понять, что же произошло. Голова раскалывалась, и Шарлотта побрела в спальню, даже не соображая, куда идет.
Но вспомнив, как они с Дэвидом катались по полу, она рухнула на кровать, будто позвоночник больше не мог держать ее.
Одно неосмотрительное замечание, одно бездумное признание — и она в своей глупости превзошла сама себя, разрушив такую великую возможность. Почему она не соврала? Почему не сообразила, как все это прозвучит? Зачем ей вообще понадобилось раскрывать рот?