Он заглядывает мне в глаза и спрашивает:
— Ты врешь?
— Нет.
— Ты должен говорить своему наставнику только правду!
— Я и говорю правду, — мычу я. Огромная рука сжимается, кислорода все меньше. Лицо наливается кровью, и я жду появление галлюцинаций. Трудно двигать челюстью.
Он молчит, думая, и от него несет пивом будто из бочки. Никогда раньше я не видел его пьяным. Сомнительно, чтобы и для него это было нормально.
— Что дальше? — спрашиваю я, когда проходит минуты полторы.
Мои руки висят вдоль тела, просто я не знаю, куда их можно деть в моем положении. Справа от меня стоит машина — старая «пятерка» Колючки. Может быть, сегодня великан расскажет мне нечто такое, о чем я не подозревал. Я жду.
Гараж принадлежит Сопротивлению, здесь одна из опорных точек за пределами города. Хранилище всевозможных материалов и средств. Бензин, ацетон, бикфордов шнур в больших мотках, электрический шнур, взрыватели, самодельный и промышленно изготовленный динамит, пластит, толовые шашки, баллоны с пропаном и метаном, селитра, алюминиевая пудра. В коробках и ящиках я видел мешки с резиновыми перчатками, упаковки охотничьих спичек, пластмассовые зажигалки, огромное количества скотча, радиостанции на батарейках. Одежда всех фасонов и размеров, разложенная по комплектам и занимающая одну треть подземного хранилища. Словно это магазин сэконд-хэнд. Все пронумеровано. Комплекты камуфляжной формы, ее хватило бы на роту солдат. Я смотрел на две сотни черных масок, вроде той, в которой я ворвался в цветочный ларек, и представлял себе отряд с такими вот черными головами, захватывающий здание местной администрации.
Хорошо обученные люди поднимают над крышей совсем другой флаг.
Я поинтересовался, для чего так много гражданской одежды. По лицу Колючки расползается усмешка. Он говорит, чтобы я представил старушку с тяжелой сумкой на колесиках. Кто ее заподозрит в чем-то плохом? А ведь внутри сумки — мощная бомба, начиненная гвоздями.
— Это может быть обыкновенная старая женщина, — поясняет великан, — а может быть просто талантливая девушка, которую загримируют наши специалисты. Девушка, конечно, предпочтительней.
Я спросил:
— Почему?
— Она оставит бомбу в каком-нибудь здании и сумеет быстро убежать.
У Колючки железные пальцы. Интересно, он в состоянии завязывать в узел подковы? Я пытаюсь что-то прочитать по его ледяным глазам. В них арктическое спокойствие, невзирая на ярость.
Мы приехали сегодня сюда с Колючкой, чтобы забрать кое-что для изготовления взрывчатки. Группа из соседнего региона готовит по приказу командования показательную акцию.
— Модно одетый подросток звонит по телефону. Все это видят, и ни у кого, естественно, не возникает ни малейших подозрений. На самом деле он приводит в действие противотанковую мину, которая разносит к чертям собачим еврейский правозащитный центр. Этот подросток — член Сопротивления. Он партизан.
Партизанская война. Дом за городом и хранилище — часть широкой сети из тысяч, а может, десятков тысяч подобных по стране.
Тогда Колючка был еще трезв. По его словам, в двадцати километрах отсюда есть еще один пункт. В том схроне, сказал он, лежат автоматы Калашникова, снайперские винтовки, глушители, гранаты, две тонны мясных и рыбных консервов — на «черный» день. Автомобильные аптечки, перевязочные материалы. Ты когда-нибудь видел тридцать тысяч пузырьков с медицинским спиртом, спросил великан. Если нет, то при случае покажу.
Взяв то, что нужно, мы отправились на условленную встречу. Согласно правилу, передача материалов должна происходить в два этапа. Встречающие нас люди распределяли между собой компоненты взрывчатки и расходились каждый по своему маршруту.
Членов Сопротивления обучают конспирологии, нам известно, насколько важны эти знания. Они сохраняют жизни. Свободу.
Ждем курьеров. Ими может быть кто угодно. Я смотрю, что называется, в оба, и потягиваю холодную минералку. Пот водопадами стекает с моей шеи на ключицу. Там его скорость замедляется. Пот становится желеобразным и вызывает зуд кожи.
После того, как я бросил курить, мой организм ведет себя безобразно. Не желает отвыкать от яда и жутко потеет. Колючка считает, что причина в сердце. Пей минеральную воду, говорит.
— Один сказал мне: какой смысл в этом всем, если мы не знаем, чьи представляем интересы? Он имел в виду лидеров. Раньше все было проще — было кого приветствовать, был тот, кто вел Белых вперед. Сейчас-то где всё? — Колючка смотрит перед собой и барабанит пальцами по рулевому колесу. — Знаешь, я никого не видел из высшего командования Сопротивления. Такие, как мы, можем только улавливать их присутствие по косвенным или непосредственным результатам деятельности. Наше сопротивление рассеянное.