СТЕНЛИ. Значит, мы просто не встречались, вот и все.
ЛУЛУ. Умыться вам надо, вы ужасно выглядите.
СТЕНЛИ. Умывайся, не умывайся — разницы никакой.
ЛУЛУ (вставая). Не хотите выйти на улицу, подышать свежим воздухом? Глядя на вас, у меня настроение портится.
СТЕНЛИ. Воздухом подышать? Не знаю как-то.
ЛУЛУ. Погода такая чудесная. У меня и сэндвичи с собой.
СТЕНЛИ. С чем сэндвичи?
ЛУЛУ. С сыром.
СТЕНЛИ. Берегитесь, я ужасный обжора.
ЛУЛУ. Вот и отлично. Я не голодна.
СТЕНЛИ (внезапно). Хотите уехать со мной от сюда?
ЛУЛУ. Куда?
СТЕНЛИ. Да никуда. Уехать и все.
ЛУЛУ. Ну куда же мы поедем?
СТЕНЛИ. Никуда. Да и некуда. Главное уехать от сюда, а куда — неважно.
ЛУЛУ. С таким же успехом можно и здесь остаться, если так.
СТЕНЛИ. Нет, здесь плохо.
ЛУЛУ. А где хорошо?
СТЕНЛИ. Нигде.
ЛУЛУ. Да-а, очаровательное предложение. (Стенли встает.) Идете мыться?
СТЕНЛИ (подходя к ней). Послушайте, я хочу вас кое о чем спросить.
ЛУЛУ. Вы же только что спросили.
СТЕНЛИ. Нет, я о другом. (Со значением.) Скажите, в этом доме было много постояльцев? Кроме меня, — я имею в виду до меня?
ЛУЛУ. Кроме вас?
СТЕНЛИ (нетерпеливо). Я спрашиваю, знал ли этот дом лучшие дни?
ЛУЛУ. В каком смысле?
СТЕНЛИ. То есть как, в каком? Ведь здесь пансион — или нет?
ЛУЛУ. Разве?
СТЕНЛИ. А разве нет?
ЛУЛУ. А разве да?
СТЕНЛИ. А я думал… ну, оставим это.
ЛУЛУ. Зачем вам все это знать?
СТЕНЛИ. Мэг ожидает двух гостей. Первый раз за все время, что я здесь.
ЛУЛУ. А-а… Вам обязательно носить очки?
СТЕНЛИ. Да.
ЛУЛУ. Так не хотите пойти прогуляться?
СТЕНЛИ. Сейчас не могу.
ЛУЛУ. Эх вы, размазня.
Она выходит в левую дверь. Стенли встает, подходит к зеркалу. Смотрит в него. Идет в кухню, снимает очки, начинает умываться. Пауза. В открытую заднюю дверь слева входят Голдберг и Маккен. Маккен несет два чемодана, в руке у него Голдберга портфель. Они останавливаются в двери, затем проходят на авансцену. Вытирая лицо, Стенли вдруг замечает их через кухонное окошко. Голдберг и Маккен осматривают комнату, не видя Стенли. Стенли надевает очки и за их спинами боком проскальзывает в заднюю дверь.
МАККЕН. Сюда?
ГОЛДБЕРГ. Сюда.
МАККЕН. Ты уверен?
ГОЛДБЕРГ. Уверен.
Пауза.
МАККЕН. Что надо делать?
ГОЛДБЕРГ. Не суетись, Маккен. Сядь.
МАККЕН. А ты?
ГОЛДБЕРГ. Что, я?
МАККЕН. А ты не сядешь?
ГОЛДБЕРГ. Сядем вместе. (Маккен ставит чемоданы на пол и садится к столу слева.) Откинься на спинку, Маккен. Расслабься. Что с тобой делается? Я вывез тебя к морю. Так отдыхай. Наслаждайся жизнью. Учись расслабляться, Маккен, иначе ты ничего не достигнешь в жизни.
МАККЕН. Конечно, Нэт, я буду стараться.
ГОЛДБЕРГ (садясь к столу справа). Все дело в дыхании. Поверь мне. Это давно доказано. Вдох, выдох, вдох, выдох — не напрягаться, дыхание ровное. Попробуй, от тебя не убудет. Посмотри на меня, Маккен. Когда я учился в школе, дядюшка Барни регулярно вывозил меня к морю — два раза в месяц, по пятницам — как часы. Брайтон, Кэнви Айленд, Ротингдин, — дядюшка Барни был человек широкий. После завтрака в субботу мы шли на пляж, брали пару шезлонгов, отдыхали. Потом катались на лодке, наблюдали прилив, отлив, любовались заходом солнца… Золотые были деньки, ты уж поверь мне, Маккен. (Мечтательно.) Дядюшка Барни. Одет был всегда с иголочки. Джентльмен до мозга костей. Теперь таких не встретишь. Помню у него был дом в пригороде Бейсинстока. А каким уважением в обществе он пользовался! А культура! Боже мой, не говорите со мной о его культуре. Это был образованнейший человек. Знал все языки. В любой стране чувствовал себя как дома.
МАККЕН. Послушай, Нэт…
ГОЛДБЕРГ (мечтательно). Да, теперь таких не встретишь.
МАККЕН. Нэт, откуда ты знаешь, что это тот самый дом?
ГОЛДБЕРГ. Что?
МАККЕН. Откуда ты знаешь, что это тот самый дом?