— Спасибо. Счастливого Рождества и вам, — громко произнес он, быстро отстегнул ремни, поднялся и взял с вешалки над головой пальто.
Из динамика долетело мягкое предостережение стюардессы:
— Леди и джентльмены, прошу оставаться на местах до полной остановки самолета. Благодарю за внимание.
— Спасибо, — снова проговорил он. — Но вы забыли пожелать нам счастливого Рождества. — И не стал садиться, думая, что самолет, хотя двигатели все еще работали, уже наверняка остановился. Он как раз надевал пальто, когда к нему подошла блондинка-стюардесса.
— Сэр, вам не трудно будет посидеть, пока самолет подрулит к зданию аэровокзала и остановится?
— Разумеется, нет, — ответил он, но не сел.
— Сэр, мы были бы вам весьма благодарны…
— Вы — самая спокойная девушка, какую я видел в своей жизни, — заметил он.
— Благодарю вас, но…
— Вы шведка?
— Нет, сэр, я…
— В нашей конторе есть одна девушка из Швеции. Она такая же спокойная. А сегодня во время рождественской вечеринки она прыгнула из окна.
— Что-что она сделала? — переспросила стюардесса. — Выпрыгнула из окна?
— Нет. Конечно, нет! Она прыгнула. Прыгнула. С подоконника.
— А-а, — вздохнула стюардесса.
— Как вас зовут?
— Мисс Редли.
— Это звучит совсем не по-шведски. А меня зовут Артур. Однако все меня называют Дон.
— Вы врач?
— Нет, я режиссер, но все называют меня Дон. Как, вы сказали, вас зовут?
— Мисс Редли. Айрис Редли.
— Послушайте, это довольно странная фамилия для девушки из Швеции.
— А почему они называют вас Дон? — поинтересовалась стюардесса.
— Потому что я ношу очки.
— Ну что ж, Дон, желаю вам хорошо провести время в Лос-Анджелесе.
— Попробую. До сих пор я никогда тут не был.
— Это хороший город.
— Я уверен, что город чудесный. В нем так много прекрасных огней.
— Вы знаете, где тут багажное отделение? — участливо спросила стюардесса.
Они уже шли к выходу. Ему показалось, что пальто его вдруг стало тяжелым.
— Нет, — ответил он. — А где тут багажное отделение?
— У вас есть квитанции?
— Нет.
— О Боже, неужели вы их потеряли?
— Нет. У меня, собственно, нет багажа. Я путешествую без него. Ну что ж… — Он повернулся к выходу и перевел взгляд на здание аэровокзала. — Лос-Анджелес… — Он протянул руку. — До свидания, мисс Редли! Счастливого вам Рождества!
— Счастливого Рождества! — ответила она.
Артур пошел по лестнице вниз. Уже тогда он знал, что все сделал правильно. Воздух был нежный, ласкал ему щеки, целовал лицо, шевелил волосы. Он снял пальто. Да, он все сделал правильно, вероятно, правильно, хотя трудно даже представить себе, что можно сделать не так после того, как столько выпито, и после того, как в темном кабинете Маклиша он поцеловал Труди.
Трудно было даже представить себе, что можно принять ошибочное решение после чествования старого мистера Бенджамина, главы их фирмы, после того, как он, Артур, выскочил из кабинета с девушками-бухгалтершами, какие бы они там ни были… Ее рука, такая теплая и влажная, в его кармане, свежий воздух, где-то слышится церковный перезвон, девы из Армии спасения трубят в рожки и стучат в барабаны… Как прекрасен город на Рождество, какой Нью-Йорк, как может быть что-то не так, все просто обязано быть в полном порядке! Они уговорили водителя такси, который уже закончил работу, подбросить их к аэропорту Кеннеди. Водитель очень хотел домой («В этом проклятом городе такое сумасшедшее уличное движение!»), но он сунул ему в руку деньги еще до того, как они открыли дверцы, и вдруг на улицах исчезли машины, вдруг все стало так, как на святочный вечер, и церковные колокола разносили радость по всему миру…
Международный аэропорт Кеннеди расположен на Лонг-Айленде, и надо помнить, что его лучше не стоит больше называть Айдлуайлд, ибо это сразу же указывает на то, что тебе уже сорок один год, а это очень плохо, когда тебе должно исполниться сорок два.
Труди было девятнадцать, на ней была коротенькая замшевая юбочка и полосатые чулки, и он целовал ее в кабинете Маклиша. Она сказала: «Но это же неприлично, мистер Питт!» Но он продолжал ее целовать, и она отвечала на его поцелуи. Девушки из бухгалтерии, Артур и Бенджамин успели на самолет задолго до вылета: таксист, получивший пять долларов чаевых, хотел выразить свой рождественский восторг.
Им крайне необходимо было погрузить багаж Бенджамина в самолет на Чикаго, в противном случае озеро Мичиган высохло бы. Они прихватили со стойки в аэропорту табличку с надписью «Мистер Шульц» и подарили ее старому Бенджамину на память. Самолет на Чикаго взлетел, ревя реактивными двигателями. Артур и девочки-бухгалтерши стояли на смотровой площадке и смотрели, как самолет стремительно, почти вертикально, взлетел в небо и скрылся за облаками. Артур обнимал девушек. Они все были навеселе, и, когда самолет исчез из виду, девушки вздохнули.