Макканн.Именно. Все уже готово.
Стэнли идет вокруг стола, подвигаясь к двери. Макканн встречает его.
Стэнли. Позвольте.
Макканн. Куда собрался?
Стэнли. Мне надо уйти.
Макканн. А почему бы тебе здесь не остаться?
Стэнли отступает к столу.
Стэнли. Значит, отдохнуть приехали?
Макканн. Ненадолго.
Стэнли поднимает со стола полоску газетной бумаги.
Руки.
Стэнли. Что это?
Макканн. Руки. Положи, где лежало.
Стэнли. У меня такое ощущение, что мы уже где-то встречались.
Макканн. Ничего подобного.
Стэнли. Вы когда-нибудь бывали в Мейденхэде?
Макканн. Нет.
Стэнли. Кафе Фуллера знаете? В свое время я часто заходил туда выпить чаю.
Mакканн. Не знаю такого.
Стэнли. А библиотеку Бутса? Помнится, я как-то видел вас мельком на Хай-стрит.
Mакканн. Да ну?
Стэнли. Прелестный городок, не правда ли?
Макканн. А я откуда знаю?
Стэнли. Ну что вы! А какие люди: чинные, благополучные. Я в этом городе родился, вырос. Жили мы довольно далеко от центра.
Mакканн. Да ну?
Пауза.
Стэнли. Так вы здесь проездом?
Макканн. Вроде того.
Стэнли. Здесь очень здоровый климат, вот увидите.
Макканн. Это смотря для кого.
Стэнли. Для меня-то нет. Скорее для вас. (Садится за стол.)Мне здесь нравится, но пора и честь знать. Домой поеду. Соскучился. (Смеется.)Я бы никогда из дому не уехал, но дела… Вот и пришлось поездить, сами знаете…
Макканн (садится за стол слева).В фирме работаете?
Стэнли. Нет. Больше не работаю. С меня хватит. Видите ли, у меня кое-что отложено. Как-нибудь проживу. Домой тянет. Ведь в свое время я жил очень тихо, только и делал что пластинки слушал. Не жизнь была, а рай. А потом решил небольшое частное дельце открыть, так, по мелочи, вот и пришлось сюда приехать, и застрял. В чужом доме жить — хуже некуда, правда? У меня ведь поначалу спокойно жизнь складывалась. Нет, не умеем мы простых вещей ценить, вот что я вам скажу. Закурим?
Mакканн. Не курю.
Стэнли закуривает. За задней дверью — голоса.
Стэнли. Кто там?
Макканн. Мой друг с хозяином дома.
Стэнли. Правда же, по мне никогда не скажешь, что у меня так спокойно жизнь складывалась? На лице морщины, верно? Я, собственно, что хочу сказать… сами ведь знаете… вдали от дома… всё наперекосяк… конечно… Ничего, вот вернусь домой… Знаете… на первый взгляд может показаться, что я сильно изменился. Не спорю, внешне я действительно изменился, но по существу остался таким же. То есть, если на меня сейчас посмотреть… никогда не подумаешь… Ну скажите, ведь такой, как я… мухи не обидит, верно?
Макканн смотрит на него.
Вы меня понимаете?
Макканн. Нет. (Замечает, что Стэнли взял полоску газеты.)Руки.
Стэнли (скороговоркой).Вы зачем сюда приехали?
Макканн. Морским воздухом подышать.
Стэнли. Странно все-таки, что вы остановились в этом доме. (Поднимается.)
Макканн. Почему?
Стэнли. А потому, что никакой это не пансион и никогда им не был.
Макканн. Пансион, самый настоящий пансион.
Стэнли. Почему вы выбрали именно этот дом?
Макканн. Что-то, я смотрю, для именинника у вас больно грустный вид, сэр.
Стэнли (резко).Почему вы называете меня «сэр»?
Макканн. А вам не нравится?
Стэнли (опустив глаза).Слушайте, не называйте меня «сэр».
Mакканн. Не буду, раз вам не нравится.
Стэнли (отходя в сторону).Да, не нравится. И вообще сегодня не мой день рождения.
Макканн. Нет?
Стэнли. Нет. День рождения у меня только через месяц.
Mакканн. Не знаю, хозяйка утверждает, что сегодня.
Стэнли. Хозяйка? Да она спятила. У нее не все дома.
Макканн. Надо же.
Стэнли (опустив голову).А вы что, еще не заметили? Вы вообще многого не знаете. Кто-то, по-моему, водит вас за нос.
Макканн. Кто бы это мог быть?
Стэнли (облокачивается на стол).Да она сумасшедшая!
Макканн. С чего вы взяли?
Стэнли. Да вы сами не знаете, что делаете.
Макканн. Уберите сигарету от бумаги.
За задней дверью слышны голоса.
Стэнли. Где же они, черт возьми! (Гасит сигарету.)Почему не входят? Что они там делают?
Макканн. Всё волнуетесь.
Стэнли подходит и хватает его за локоть.
Стэнли (настойчиво).Послушайте…
Mакканн. Не прикасайтесь ко мне.
Стэнли. Послушайте, прошу вас.
Макканн. Отпустите мою руку.
Стэнли. Пожалуйста, сядьте на минутку.
Mакканн (со свирепым видом бьет его по руке).Убери руку, говорю!
Стэнли пятится назад, держась за руку.
Стэнли. Послушайте, вы поняли, о чем я говорил вам?
Макканн. Да я знать вас не знаю.
Стэнли. Это ошибка! Понимаете?
Макканн. Слушай, друг, ты не в себе.
Стэнли (приближаясь, шепотом).Он вам что-нибудь говорил? Вы хоть знаете, зачем сюда приехали? Говорите. Не надо меня бояться. Или он вам ничего не говорил?
Макканн. Что говорил?
Стэнли (свистящим шепотом).Я же объяснил вам, черт побери, что за много лет, прожитых в Бейзингстоке, я ни разу даже на улицу не вышел.
Макканн. Удивляюсь я тебе.
Стэнли (рассудительно).Послушайте. На вид вы человек порядочный. Вам просто морочат голову, как вы не хотите понять. Откуда вы родом?
Макканн. Угадай.
Стэнли. Я хорошо знаю Ирландию. У меня там много друзей. Я люблю эту страну, восхищаюсь ее народом, доверяю ему. Да, доверяю. Ирландцы — честные люди, у них есть чувство юмора. По-моему, ирландцы — прекрасные полицейские. Я был в Ирландии. Таких закатов не бывает больше нигде. Послушайте, может, пойдем выпьем по стаканчику, а? Тут, неподалеку, в пабе есть настоящий «Гиннесс». В здешних местах это пиво — большая редкость.
Он замолкает, голоса становятся громче. Из задней двери входят Гольдберг и Пити.
Гольдберг (входя).Такая мать — одна на миллион. (Видит Стэнли.)О!
Пити. Привет, Стэн. Мистер Гольдберг, вы незнакомы со Стэнли?
Гольдберг. Увы, нет.
Пити. Познакомьтесь, это мистер Гольдберг, а это мистер Уэббер.
Гольдберг. Очень приятно.
Пити. А мы тут в саду свежим воздухом дышали.
Гольдберг. Я рассказывал мистеру Боулсу про свою старушку мать. Да, времечко было. (Садится за стол справа.)Когда я был еще совсем молод, мы с одной девушкой, моей соседкой, шли, бывало, в пятницу пройтись вдоль канала. Красавица она была писаная! А голосок какой! Соловей, одно слово — соловей! А какая добрая, чистая — не случайно же она в воскресной школе учительницей работала. Ничего, кроме поцелуя в щечку на прощанье, я себе с ней не позволял, можете мне поверить. В наши дни молодежь совсем другая была, не то что нынче! Мы умели уважать человеческое достоинство. Клюну ее эдак в щечку — и домой. Иду, мурлыкаю себе что-нибудь под нос, а рядом, на детской площадке, детишки играют, ковыляет навстречу малыш — я шляпу в знак приветствия приподниму, пробежит собака — поглажу ее, и все это из самых лучших побуждений. У меня эти сцены до сих пор перед глазами стоят. Солнце за собачьей площадкой садится. Ах! (Довольный собой, откидывается на спинку стула.)