И рубашка. Носки были в полоску. И — я так думаю — белье тоже.
— Для полосатой рубашки этот не годится, — объяснял Рома, пробуя слегка подгоревший зеленый перец. Он обильно полил его соусом «Терияки».
Рома встал из-за стола и принес из гардеробной несколько разноцветных галстуков.
— Попробуй вот этот. — Он предложил фиолетовый галстук без рисунка, в тон рубашке Альберта.
Альберт отложил вилку и послушно сменил галстук.
Мы с Ромой восхищенно комментировали перемену.
Альберт сидел немного смущенный, но наша забота его явно тронула.
— Дарю, — улыбнулся Рома, сопровождая слова широким жестом.
— Спасибо.
— Тебе правда идет, — согласилась я.
Я, как радушная хозяйка, разложила салат по тарелкам. Рома щелкнул пультом телевизора. Ненавижу, когда включают телевизор в столовой.
Когда я была маленькая, мы во время обеда разговаривали, обменивались новостями, и это было самое лучшее время за весь день.
По телевизору как раз шел футбол. Самое лучшее время для Ромы за весь день. Я проследила взглядом несколько пасов и повернулась к Альберту, чтобы узнать, как он относится к спортивным передачам.
Такого я никогда раньше не видела. Лицо Альберта надувалось, как воздушный шарик с глазками.
Рома вскрикнул одновременно со мной.
Альберт выскочил из-за стола и бросился к входной двери. Рома побежал за ним.
«Наверное, в машину, — подумала я в каком-то ступоре, — за шприцем».
Я лихорадочно пересматривала в кухне все банки, которые могла взять Тамара. Она испуганно оправдывалась.
— Я же ничего не добавляла. Как вы сказали…
В дверях появился Рома.
— А где Альберт? — виновато спросила я.
— Уехал.
Рома смотрел на меня холодными злыми глазами.
— Ничего нигде нет. Не понимаю, как это могло случиться. — Я продолжала изучать перечень ингредиентов на бутылках с маслом и уксусом.
— Ищи. — Видно было, что Рома еле сдерживает бешенство.
Я громко выдохнула. Скорее даже простонала. В состав оливкового масла входило масло из семян кунжута.
— Ром, извини, пожалуйста, кто бы мог подумать, я вообще не знаю, кто купил это масло…
Домработница запричитала, Рома громко хлопнул дверью.
Поужинали.
3
В первую секунду было такое чувство будто не я их, а они меня… Я не то чтобы смутилась… И не испугалась… Как космонавты перед запуском.
У Антона в «Красную Шапочку» была золотая карта. Пока он не показал мне ее, я думала, что в мужские стриптизы ездят одни только девушки.
— У каждого свои места для знакомства с женщинами, — объяснил мне Антон. — Некоторые спускаются за ними в метро: это просто край непуганых невест, а ленивые, типа меня, просто сидят за лучшим столиком там, куда женщины сами приходят в поисках мужчины.
Мы вытащили огромный мягкий диван из столовой прямо на улицу, на крытую веранду моего загородного дома. И теперь сидели, наслаждаясь первым по-настоящему теплым днем.
Машка приехала со своей подругой — молоденькой блондинкой в рваных синих джинсах со стразами. Джинсы должны были сидеть на бедрах, но из-за полного отсутствия этой части тела казалось, что они вот-вот упадут. Она выглядела очень сексуально. Рядом с ней хотелось худеть.
Подруга представилась Анжелой, и вряд ли ее имя могло быть каким-нибудь другим. Поздоровавшись, она сразу сняла с себя фиолетовый топ и, оставшись в малиновом бюстгальтере, изящно растянулась в шезлонге под солнцем.
Оказалось, что Анжелин отец — один из крупнейших производителей строительных материалов в России. Несколько заводов по всей стране.
Анжела приехала на Cayenne белого цвета. Все детство она провела под Лондоном, в женской школе. Вопреки расхожему мнению о том, что если дети уезжают за границу, то уже не возвращаются, Анжела собиралась остаться в Москве.
Мама купила ей аттестат средней школы и отправила в МГУ поступать то ли на исторический, то ли на филологический. Анжела позвонила маме прямо из кабинета ректора: «Мам, какую я школу закончила, а то здесь непонятно!»
Анжелина школьная привычка покуривать марихуану переросла в Москве в стойкую привязанность. Она научила своих друзей пользоваться трубками, бутылками и прочими приспособлениями английских студентов.
На одной из вечеринок в собственной квартире она познакомилась с Машкой, и Машка познакомила ее с коко-джанго. Анжела отнеслась и к Машке, и к коко-джанго как к очередному развлечению, тем более что ее неожиданно выгнали из университета, прямо с пятого курса. Теперь она собиралась поступать в МГИМО, и ее отец был готов выделить необходимые для поступления в этот самый престижный институт Москвы $45 000. Но Анжеле предстояло учиться. Потому что за $45 000 они в МГИМО брали всех, а оставляли после первой сессии только тех, кто ее хорошо сдал.
Отец Анжелы не очень надеялся на то, что его дочь будет хорошо учиться. Но он считал, что у нее есть шанс выйти замуж за перспективного однокурсника до того, как ее выгонят. И тогда она наконец-то успокоится. Анжела скрывала от отца, что не собирается замуж еще по крайней мере лет десять. В общем, до первой пластической подтяжки.
Машка уселась на колени к Антону.
— Я звонила Кате, у нее кто-то там из Лондона прилетел. Она его выгуливает. Вряд ли сегодня освободится. Разве что ночью.
— Это вы все бездельницы тут собрались, а человек работает, — ответил Антон. В его последних словах было явное сострадание.
Года полтора назад Антон продал свой ночной клуб и с тех пор объявил себя «на пенсии». Но я подозревала, что от продажи одного-единственного ночного клуба его пенсия не могла быть особо продолжительной. Если только он не собирался переехать жить в какой-нибудь Таиланд. Или…
Я ведь не все знала об Антоне.
— Поехали на майские в Перу, — предложила Машка.
— С рюкзаком по горным хребтам… фляжка с водой… надежный товарищ… — Антон говорил, словно пел речитативом.
— Опытный проводник… — подхватила я.
— Солнцезащитные очки… — в тон продолжал он.
— Потрясающая романтика, — издевательски прокомментировала я.
— А что? — обиделась Машка.
— Ничего. Только учти: я твой рюкзак не потащу. — На Антоне были коричневые носки с зеленым мыском. Очень стильно.
— Никакие не хребты. Вон Анжела там была. Отличные гостиницы и природа. А с рюкзаками одни придурки ходят, типа тебя.
Антон скрутил Машке руки, и она радостно завизжала.
— Расскажи, что там, в Перу? — попросила я Анжелу.
— Там в ресторанах все заказывают чай с кокой.
— Да ладно! — удивилась я.
— Кока — это то, что я думаю? — уточнил Антон.
— Да, вполне легально. Из-за этих самых хребтов и перевалов чай с кокой помогает нормализовать давление. Там эти листы коки везде продаются. Только из страны вывозить нельзя.
Анжела, сидела в шезлонге в своем малиновом бюстгальтере. Размер груди у нее был, наверное, четвертый.
— Едем, — решил Антон.
— Я не могу, я на Кипр еду. На Перу Рома еще не заработал. — Я постаралась сказать это весело, но, по-моему, не получилось. Все уловили досаду в моем голосе.
— Ну и ладно, на Новый год поедем! — Машка явно хотела меня поддержать. Но мое настроение уже безвозвратно испортилось.
За неимением сложностей в нашей жизни Рома создал их искусственно.
— Нас и здесь неплохо кормят. — Антон высыпал кокаин на одноразовую тарелку с надписью «Happy birthday». На тарелке были нарисованы веселые клоуны, и она, видимо, осталась со дня рождения Артема.
Антон ловко разделил кредиткой горку на четыре одинаковые дорожки. На этой тарелке они производили впечатление крохотных праздничных пирожных.
Антон стал разжигать мангал, а Машка готовить шашлык.
Мы с Анжелой поехали в Жуковку покупать вино.
Фиолетовый топ она надела только перед супермаркетом.
В Анжеле было что-то такое, что заставило лысого мужчину в пляжных шлепанцах пропустить ее в кассу без очереди. С пятью бутылками белого вина в руках она смотрелась так же романтично, как если бы это был букет белых ромашек.
Рядом с Анжелой я казалась себе меньше ростом и какой-то угловатой. Хотелось подпрыгнуть.