Тем ранним утром Ной шёл к себе в поле. Вокруг стояла такая необычная тишина, от которой у Ноя даже заломило в ушах; ни один лист на деревьях, ни травинка на земле не шелохнулись. И только этот большой терпентинный куст, стоящий на его пути, источая густой аромат струящейся смолы, раскачивался как от порывов сильного ветра.
– Ной! – вдруг услышал он. В первый момент он даже не понял, что это обращено к нему, и продолжал идти, но потом что-то словно остановило его. Ещё ничего не понимая, он обернулся и, не увидя никого, хотел идти было дальше, как снова услышал, что кто – то сказал ему:
– Ной! Это я, Творец и Создатель, обращаюсь к тебе, подойди!
Ной остолбенел. Это было непостижимо: слышать отчётливо слова, возникающие из ниоткуда. Они, эти слова, словно рождались в его сознании. Глаза же его были прикованы к шевелящемуся кусту. Ной приблизился к нему и в страхе остановился.
– Давно призрел я тебя, Ной! Жизнь ведёшь ты праведную и непорочную. Поэтому и обрёл ты благодать пред очами моими. Слушай и внимай!
Ной замер, не неотрывая глаз от куста.
– Когда создал я человека по своему образу и подобию, отвёл я ему жизнь вечную. Но не выдержал предок твой искушения и соблазна. Возжелал он познать то, что не дано было ему знать. Тогда и лишил я его жизни вечной, одел его и праматерь твою кожею и спустил их на землю. Отвёл я им работу на земле в поте лица до скончания века их, – голос на мгновение умолк. – Не скрою от тебя, Ной, – думал я, что, познав таинство совокупления, начнут люди плодиться и размножаться во искупление греха первородного для того только, чтобы заселить землю, которую я им отвёл. Но вижу я, что напрасно борется дух мой с плотью человеческой. И борение это – бесконечно и не имеет смысла. Воскорбел я в сердце своём, ибо вижу, как велико стало развращение людей на земле. Опаскудели людишки. Сыны человеческие стали брать дочерей человеческих не только себе в жёны для продолжения рода своего. Все их мысли и помышления сердец – в похоти и разврате во всякое время. Растленна стала земля, ибо извратила всякая плоть свой путь на земле. И раскаялся я, Ной, что сотворил Человека, – голос творца возвысился до грозного звучания.
Ной похолодел от страха. Он понял, что сейчас прозучит приговор.
– Я решил истребить весь род людской с лица земли, а заодно и всех скотов, гадов и птиц небесных. Короче – всё живое на земле. Я наведу на землю потоп водный и затоплю всю землю.
Ной стоял совершенно оглушённый обрушившейся на него вестью, с поникшей головой.
– С тобой же, Ной, я поставлю Завет мой: ты с женой своей Милкой и сыновья твои с их жёнами будете спасены.
– Чем же я, Создатель, лучше других? – искренне удивился Ной.
– А тем, что жил по моим законам: землю возделывал, плодился, но не прелюбодействовал.
«Неужто пронесло? – мелькнуло в голове у Ноя. – Не узнал старик», – он с испугом вспомнил красавицу Аду, жену Серуха – гончара из Харрана. Правда, давно это было, но было!
– А теперь слушай меня внимательно и запоминай всё, что ты должен сделать, – повелел голос.
И Бог подробно объяснил Ною, где и как построить Ковчег для своего спасения.
– Сроку даю тебе на постройку Ковчега – полгода. Знаю, трудно тебе будет, ведь не строитель ты вовсе. Поэтому будет тебе во всякую помощь – Бестелесный. Слушай его и следуй всем его указаниям. Возьмёшь с собой в Ковчег также от всякого скота, от всех гадов, от всех животных и от всякой живой плоти по семи пар чистого и по паре нечистого, мужского пола и женского, для будущего разбавления. Да не забудь взять с собой всякой пищи и корма для пропитания своего и животных.
– А как долго мы будем спасаться в Ковчеге, – спросил Ной.
– Сорок дней и ночей я буду изливать потоп водный, пока не потоплю всех дышащих и имеющих ноздри на земле. Да и после этого вода умножится и уйдёт не скоро. Думаю, около года, – ответил Творец.
– Творец мой, – в глубоком волнении воскликнул Ной. – Где же я наберу столько продовольствия для семьи своей и фуража для прокорма животных?
– Возьми пищи всякой и кормов, сколько заготовишь. А о количестве не заботься – не убавится. Манны небесной не обещаю, но и с голоду никто не умрёт. – И, подумав, добавил: – Да и в каком виде манна моя дойдёт до тебя, когда все хляби небесные распахнутся… И вот ещё что, – продолжил ОН, – не мешкай, завтра же приступай к строительству. Сыновья твои будут с тобой. А теперь запомни главное: о моём Завете с тобой знаем только ты да я! Проговоришься кому-либо до срока: жене, детям, брату, другу – истреблю и тебя, и род твой. Знаю, тяжело будет тебе носить в сердце своём Завет мой, но верю в тебя. А теперь ступай.