- Плевать! Я не девица на выданье! - хмыкает устало мужчина.
"Боги! Это было так... близко!" - кажется, последняя мысль пришла к ним обоим...
* * *
Илл'а дернулась, открывая глаза, еще с ужасом вспоминая свой сон.
Грохотом, проклятьями взорвалось из-за стены. Девушка вскочила, путаясь в одеяле, кинулась к двери, захлебываясь в заполошном биении пульса.
Соседняя комната была не заперта.
- Эдан, что случилось? Эдан?..
Опрокинутый таз для умывания, вода на полу повсюду - и Таргел, стаскивающий с себя насквозь мокрую рубаху и ругающийся совсем не по-высокородному.
- Дьяволы, Илл'а! Тебя не учили стучать? - рыкнул зло, и вдруг осекся. - Илл'а?..
Комната поплыла перед глазами, а девушка осела у стены.
На загорелом боку светловолосого лорда змеился такой знакомый уродливый шрам.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ДОРОГА. ПРОПАВШАЯ СЕТЬ ПАУЧИХИ.
Темнота подступала медленно, лениво, нехотя - словно город, застывающий позади, никак не желал прощаться с уходящим безумным днем. В сырых густеющих сумерках Илл'а ступала осторожно, тщательно следуя изгибам каменистой неверной тропки, змеящейся среди колючей прибрежной лозы и кусками давно обрушенной кладки. С трудом поспевала она за размашистым легким шагом Таргела - Илан же пробирался следом, то и дело спотыкаясь да шепотком поминая дьяволов.
Причина его шипения была понятна: темнеет, под ногами ямы и кочки, густо поросшие травой, а кустарник так и норовит стегнуть по лицу, потянуть за косу, выдрать клок из плаща... Юный лорд еще неплохо держался. Впрочем, и двигался, не чета жрице, весьма ловко.
О Таргеле даже говорить не стоило! Вел его высокородие господин дознаватель сквозь глухие заросли спутников своих столь уверенно, будто всю жизнь самолично в этих проклятых Богинями местах разбойничал! Сворачивал на перекрестьях, не колеблясь ни мига; плечом раздвигал непролазную колючую стену, за которой вдруг обнаруживалась тропка; уверенно хоронился от одних шорохов - и напрочь игнорировал прочие...
Шли они упрямо и молча.
У Илл'ы, конечно, на языке всевозможные вопросы так и горели: куда бредут, зачем, почему... Но девушка пока любопытство сдерживала: живо помнилась угроза оставить ее в ближайшей обители. Нет, что Таргелу ее нежданный талант в исцелении обращенных полезен окажется - сомневаться не приходилось. Но вот действительно ли он так нужен здесь и сейчас, да еще настолько, что стоит за собой обузу-лекарку тянуть?.. И если нет, то не "забудут" ли господа-дознаватели наивную жрицу где-нибудь по пути? А если да - то и подумать страшно, во что же она такое влезла! То-то Взывающие рады будут! Как бы еще одной глупой девчонке нос не укоротили... по шею...
Однако малодушничать Илл'а себе еще в день побега из Храма запретила, а потому все трусливые мыслишки похоронила уже на третьем повороте извивистой потайной стежки, быстро позволив радости да детскому восторгу от ВЕЛИКОГО И ОПАСНОГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ взять над собою верх всецело и полностью. И, что примечательно, юный лорд Илан ее чувства определенно разделял - даже ругался на каждой кочке как-то с задором, предвкушающе и весело. И лишь Таргел неизменно был хмур. Смотрел на их бестолковую радость с осуждением, с грозным, не терпящим шуток, укором - того и гляди, словно детей, начнет отчитывать...
- Уж больно строг твой наставник, - на долгожданном привале не смогла сдержать ехидного бесенка девушка. Она подсела поближе к Илану, торопливо зашептала на ухо - заговорщицки, с мягкой насмешкой. - Будто святой Харитий, старец столетний: был у нас такой при Храме, с малышней возился и жрицам все морали читал. "Да как вы можете... Да в такое-то время..."
- Похож, похож... - Илан приглушенно хихикнул. - Но... сколько Таргелу лет, по-твоему? - и спросил он это столь хитро да вкрадчиво, что Илл'а, почуяв подвох, сразу заметно растерялась.
- Тридцать? - предположила она с сомнением.
- Ну... Почти угадала... Сорок четыре.
Девушка от удивления даже смешливые словечки подзабыла. И как-то сразу вспомнился ей несостоявшийся жених, Моранов приятель-стражник - сорокашестилетний дядька с пивным брюшком, плешью да вислыми, ранней сединой побитыми, усами. Сейчас, в сравнении с Таргелом, гибким, молодым и сильным, казался он ей настоящей развалиной.
- О-о! - только и вышло у Илл'ы выдохнуть.
- Но ты не волнуйся! - по-своему понял ее Илан. - Возраст сильного мужчину только красит!.. Вот батюшке моему шестьдесят восемь было, когда мамочка, пигалица семнадцатилетняя, женила его на себе. Никто не ожидал такой прыти от юной, неизвестной никому дворяночки - и, подозреваю, мой почтенный родитель готов был к подобному повороту менее прочих...
- И что? Они были счастливы? - спросила лекарка с немалой долей сомнения.
- Год-полтора, - небрежно дернул плечами юноша. - Пока матушкины цепкие коготки (и один очень дорогой целитель) не вырвали у природы невозможное. Меня, любимого и единственного... А уже на девятый день моей жизни, когда храмовый жрец торжественно признал новорожденного единокровным сыном старого лорда Илана, матушка стремительно овдовела. Официально виной тому стал преклонный возраст отца - да медовуха, во множестве выпитая им в честь рождения наследника. Но почти все, кого я знаю, твердо уверены, что счастливая юная супруга чем-то щедро сдобрила отцовский кубок...
- Какой ужас! - искренне расстроилась за него девушка.
- Думаешь? - Илан теперь говорил с изрядной долей сарказма. - Коль уж по чести, никто не любил старого лорда. Если верить молве - препаскуднейший был человечишка!.. Так что я, наверное, даже благодарен должен быть амбициям своей хитроумной родительницы...
- Но как же ты рос, зная, что она совершила ТАКОЕ?
- А я не жил с нею лет с шести. Таргел занимался моим воспитанием.
- И твоя мать так легко отдала тебя?
- Э нет! Будь ее воля... Но кто сумеет отказать Таргелу, если он чего-то потребует? Наставник просто забрал меня - что, скажу тебе, только к лучшему, ибо под матушкиным крылом я не дожил бы, скорей всего, и до двенадцати... А так... Таргел защищал меня, терпел мои детские капризы, искал мне учителей. Это он научил меня бриться, научил владеть мечом и кинжалом, впервые отвел в бордель...
- Зачем ты мне это рассказываешь? - угрюмо перебила девушка, вовсе не желая знать таких подробностей.
- Но ты же ТАК на него все время пялишься! Вопросы, будто невзначай, задаешь... Как я мог удержаться? - он усмехнулся как-то неприятно, сразу преобразившись из дружелюбного, беспокойного мальчишки, столь искренне рассказывающего о себе, в истинного высокого лорда, лицемерие впитавшего с молоком матери. - И как, Илл'а? - спросил с плохо скрытой издевкой. - Любопытны тебе все еще, в свете столь прискорбной истории, жизнь и быт господ высоких лордов? А может, в ряды сильных мира сего захотелось?..
- Да как ты?.. - отшатнулась девушка. - Ах ты!.. - вспыхнула от злости на его нелепые обвинения.
Слов у нее сейчас не находилось.
- Ну-ну, потише... - протянул он все так же издевательски. - Как я могу? Но я ведь совсем тебя не знаю, согласись! Да и прежние наши встречи весьма подозрительны...
- Врезать бы тебе... - буркнула она, едва сдерживаясь. - Но как-то не по заветам это, Богини осерчают...
- Не бей, я им три лампадки зажгу! В благодарствие... - он вскинул руки в шутливом испуге. Дурашливо округлил глаза, заухмылялся, возвращаясь к привычному образу рубахи-парня, словно и не было только что их неприятной размолвки. - Кто ж знал, что вы такие, храмовые девы, грозные?..
- Все дурачитесь? - Таргел вынырнул из зарослей у них за спиной, напряженный и мрачный больше прежнего. - Остаемся здесь на ночь, - распорядился ко всеобщему облегчению. - Я проверил окрестности: все тихо, за нами никто не увязался. Но дальше идти сегодня нет смысла - слишком темно, а дорога там еще хуже...
- Я костер разожгу! - забыв обо всем, радостно подскочил Илан.
Чувствовалось, что ночевка на природе ему, как и жрице, в диковинку.