Котелок закипел. Наставник, оторвавшись от своего "вестника", бросил в воду кусок солонины, высыпал скудные остатки крупы из их запасов, хмуро потряс уже пустой мешочек и, подумав, добавил в свое варево пучок привядших травок, видать, собранных Илл'ой еще к прошлому (вчерашнему ли?) обеду.
Юноша с девушкой невольно ловили каждое его движение с тоскливым голодным нетерпением.
Дождь понемногу прекращался, оставляя по себе хмарь и мокрый, болотный холод. Ежась, Илан спешно докарябывал письмо Гутору, уже не заботясь об изящности мелких буковок. Ноздри сами собой раздувались, прожорливо вдыхая чудесные ароматы похлебки. Таким голодным лорд-наследник давно уже себя не чувствовал!
Лекарка рядом сглотнула.
- Тебе помочь? - спросила Огнезора, посматривая на котелок и миски с плохо скрытой надеждой.
- А встать-то сможешь? - насмешливо покосился тот. - Сиди уже... Еще поведет от слабости - чего доброго в костер угодишь... Послание готово? - обратился к Илану.
- Уже... - закивал тот. - Подписываешь ты, - протянул Илл'е бумагу.
Та замерла на миг, колеблясь - затем спешно, будто в омут ухнула, нацарапала свое имя.
- Мне не поверят, - вздохнула обреченно.
- Поверят, - хмыкнул мужчина. - Руку дай!
Он двигался так быстро, что жрица даже не успела отпрянуть. Стиснул девичьи пальцы, кончиком кинжала проколол подушечку, прижал к бумаге рядом с ее нерешительной подписью. Затем столь же стремительно капнул на листок собственной кровью.
- Зачем это? - поразилась лекарка.
- Твоя кровь - для опознания, и чтобы Гуторовы храны пропустили. Моя - для весомости, чтобы святой отец поверил...Эх, храмовая девочка! - покачал головой Огнезор. - Ничего-то ты о собственном Храме не знаешь...
- Ты зато знаешь больно много, - беззлобно огрызнулась девушка. - Отправлять-то свои послания как будешь?
- Увидишь! - широко, по-мальчишески улыбнулся он, отчего даже Илан, никогда таким наставника не видевший, дар речи потерял. Что уж говорить о бедной лекарке!..
А Огнезор, пока они в себя приходили, руку вытянул вверх, подзывая, притягивая, подманивая. Лицо напряжено, губы сжаты, глаза видят и не видят - ищут... И вот уже черная тень выпала из серой хмари - встрепанный, промокший ворон, хлопая крыльями, уцепился за затянутый беспалой перчаткой кулак. И вдруг замер, словно неживой.
Юноша издал восторженный возглас.
Нет, он этот фокус и прежде много раз видал - но всякий раз не мог сдержаться от детской радости.
Илл'а же с опаской потянулась к птице. Тронула пальцем жесткие перья, отдернула руку. Возмущенно пихнула в грудь наставника.
- Нельзя животных с помощью дара подчинять! Нехорошо это, грех!
- У нас здесь людей дюжинами на поводок сажают, - язвительно поддел он, - а нашу маленькую святошу беспокоит птица!
Неприятная, циничная ухмылка вдруг искривила губы милой храмовой девочки, сделав ее лицо чужим, совсем не знакомым Илану. Так мог бы усмехаться Огнезор - давно не юный и весьма уже потрепанный судьбою. Но не Илл'а - не его беспечная подруга, прямолинейная, наивная и вспыльчивая... Словно другой человек выглянул из глубины зеленых глаз. Может быть та, годы назад умершая, женщина, которой лорд-наследник не знал - и не хотел бы узнать?
- А птицы больше стоят жалости, чем иные люди, - с сарказмом проговорила эта "другая". - Вам ли не знать, господа-дознаватели?..
Со злым хриплым карканьем ворон сорвался в мокрое небо, унося к столице два скрепленных кровью послания...
* * *
Новый Илл'ын кошмар был полон снега, холода и... смерти. Стыли льдинки в волосах, в заскорузлом на морозе темном меху воротника. Нога подламывалась и тонула в сугробе. Воздух рвался хрипло изо рта, оседая на щеках колючим инеем.
А затем боль разрывала тело - снова и снова.
Словно в смоле, увязла девушка в одном этом миге, не в силах вырваться, пережить, оставить в прошлом...
Снежная мгла метели растворялась во тьме тускнеющего взгляда.
Холодно...
Так холодно, что на губах больше не тают снежинки...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ХЬЙОРАД. ДАВНЯЯ-ДАВНЯЯ ИСТОРИЯ.
Наутро Таргел был молчалив и задумчив. Не язвил, не сыпал наставлениями, не подгонял, не повышал голос - лишь с хмурым видом перетряхивал походные мешки, уже изрядно потрепанные дорогой, полегчавшие почти наполовину.
А еще - следил за Илл'ой. Каким-то тоскливым, совсем больным взглядом, словно за умирающей...
И без того мрачной, девушке хотелось от этого завыть. А может, и повторить свой недавний подвиг - да врезать-таки белобрысому лорду-дознавателю по изрядно заросшей физиономии. Вдруг хоть на сей раз врасплох застанет?..
О новом, особенно жутком, кошмаре она старалась вообще не думать - в чем, кстати, весьма мешал похоронный вид ее спутника. Или все же - товарища по несчастью?
Илл'а давно подозревала нечто подобное, только прямо спросить у нее все духу не хватало. Но теперь, подстегнутая раздражением, весьма решительно направилась она к Таргелу.
- Ты тоже их видишь? Мои кошмары? - то ли спросила, то ли обвинила.
От ее голоса мужчина вздрогнул, выпустил мешок из рук. Резко, дергано вскинул на девушку взгляд....
- Да, - подтвердил виновато.
А затем, что-то рассмотрев в ее лице, вдруг притянул к себе, сжал, стиснул в объятиях - сильно, судорожно, до невозможности дышать. И столько в этом было внутренней боли, горького отчаянья, застарелой тоски, что Илл'е стало за него действительно страшно...
- Это всего лишь плохие сны, храмовая девочка, - прошептал хрипло и ласково, погладив ее по голове, как ребенка. - Они уйдут без следа - и все наладится...
- Так и есть, Эдан, так и есть... - тихо, осторожно согласилась она, откуда-то точно зная: убеждал он не ее, но себя... А потому и застыла, боясь нарушить объятие, разбить этот миг одним неловким движением...
Заставить Таргела опять замкнуться в себе.
Но он и без Илл'ы слишком хорошо умел это делать.
Руки медленно ослабили хватку, мужчина неловко отстранился.
- Ну, раз так - заканчивай с печалью-самоедством! - похлопал ее по плечу с совершенно фальшивой бодростью. - Нам пора выдвигаться дальше, если не хотим в этих болотах всю жизнь проторчать!..
- Может, остаться и неплохо было бы, - угрюмо буркнул из-под тюка с одеялами молчавший до сих пор Илан. - Что-то, в свете последних недель, мне возвращаться к людям уже не хочется. Там-то нас, небось, заждались...
Насколько прав был юноша, они узнали всего три дня спустя.
* * *
Тропа под ногами еще сочилась грязью, но болотная поросль уже сменилась обычной, луговой, а с сосновых утесов стало видно близкое море - когда путников загнали-таки в ловушку.
Похоже, у хозяев-Взывающих была незримая связь со своими Псами, и пока Илан в лихорадке лежал, враги успели неплохо подготовиться к встрече. Коль уж не выследили в болотах, так точно высчитали, куда Таргел путь держит... Что, впрочем, не так и сложно - выбраться из болот на тракт, ведущий к парому на острова, всего в двух местах и возможно. Но одно из этих мест для таящихся путников никак не годится - охотничья застава, да при ней деревенька, чересчур людная. И хоть разбойничью засаду там не устроишь, зато отравить в трактире - проще некуда...
Другое место, наоборот, для всякого, кто не желает чужого внимания привлекать, идеально подходит: болотные воды собираются тут в ручейки, а те стекаются в две топкие речушки, резво бегущие к морю. А между ними - заросший кустарником торфянистый перешеек, полностью исчезающий по весне, но уже сухой и проходимый сейчас, когда лето надежно вступило в свои права...