Дружба эта держалась, конечно, вовсе не на подобной взаимопомощи. То есть, не только на ней. Почти у каждого мальчишки в детстве был такой друг-приятель, с которым можно было прогулять контрольную, смастерить модель планера, выкурить втихаря сигарету, сходить в кино, обсудить особенности Наташки из девятого «А»… И если впоследствии, когда мальчишки становятся мужчинами, друзья не потерялись, значит, дружба эта настоящая, и нет ей видимого предела.
— Мне надо побыть у тебя какое-то время, — сказал Паша. И очень серьезным тоном.
Вот так. Не самый лучший момент он выбрал, это уж точно. У Егора каникулы, но отправить его пока никуда не удалось. Иринка в отпуске… И ее сестра — еще та проблема. А что, если Паша оттянет эту проблему на себя? Надеяться на это глуповато, но может быть, есть какой-нибудь смысл?
— Думаю, можно. Ты уже приехал? Прямо сейчас зайдешь? — спросил Сергей.
— Привет, Ира! — вместо ответа сказал Павел вновь появившейся в прихожей супруге старого друга. — Отлично выглядишь.
— Здравствуй, Паша. Спасибо… Ты знаешь, у нас… — Ира замялась.
— Все нормально, — сказал Сергей, повернувшись к жене.
— Ну, тогда я сейчас… Подожди пару минут.
Павел покинул квартиру и загремел подошвами по лестнице, не дожидаясь лифта — четвертый этаж, не так уж и высоко…
— По-твоему, у нас квартира резиновая? — риторически спросила Ира.
— Это я уже у тебя спрашивал, когда притащилась Надька, — тихо ответил Сергей.
Конечно, мадемуазель Семичастнова, младшая сестра Иры, далеко не подарок. И уже не впервые она доказывает это как самому Сергею, так и Ире; не иначе, младшая доказывала это старшей еще до замужества последней, когда обе они жили вместе под одной крышей. С тех пор прошло какое-то время, Ирина и Надежда вроде бы разъехались по разным углам, но периодически наступали моменты, когда младшая разбегалась с «очередным» и отправлялась зализывать сердечные раны к сестрице.
Не подарком оказался и визит Паши. Кутапин вернулся спустя минуту, и вернулся не один, а с тяжело дышащей девушкой, которую Лихоманов увидел впервые. Вместе с ней Павел втащил в прихожую не более знакомого Сергею мужчину, с трудом передвигающего ноги и согнутого в пояснице.
«Пьяный», — мелькнула в голове мысль. И исчезла, когда Сергей увидел кровавые пятна на руке неизвестного, которую тот прижимал к боку. Борт его куртки тоже был весь в крови.
— Господи, что случилось? — Ира не на шутку встревожилась.
— Это ее брат, — Паша, пыхтя, усаживал мужчину с бледным, измученным лицом на табурет у стены. — Попали в аварию прямо у вашего дома.
— Может, вызвать… — начала было Надя, тоже уже стоящая в прихожей. Егор с горящими от любопытства глазами жадно смотрел на происходящее возле двери.
— Не надо никого вызывать, — почти хором возразили Паша и девушка. Да и пострадавший тоже попытался что-то сказать, по-видимому, и его прозвучавшее предложение не сильно устраивало.
Выглядел он действительно как жертва катастрофы. Черные волосы всклокочены, на бледном лице не то царапины, не то следы ударов. На серой спортивной куртке кровь, легкие синие джинсы в грязи. Возраст определить почти невозможно, но, скорее всего, постарше Паши будет. Хотя Паша, как это порой бывает с небольшого роста блондинами, обычно выглядел моложе своих лет, чему в школьные времена частенько огорчался. Сегодня он вполне соответствовал своим тридцати семи, а вот девушке — высокой, худощавой, русоволосой, вряд ли исполнилось двадцать пять. Словом, возраст у всех из компании был разный, чего не сказать об одежде — словно бы своего рода униформе. И Паша, и девушка, подобно их раненому спутнику, носили почти одинаковые серые куртки и синие джинсы. Более безликое облачение трудно придумать.
— Плохо ему, — истерическим тоном произнесла русоволосая. — Нельзя его положить где-нибудь?
— Врач сейчас будет, — заявил Паша.
Впоследствии Сергей решил, что именно в тот момент усомнился в истине слов старого друга и заподозрил неладное… Но тем не менее распорядился:
— В спальню несите. Разуваться не надо… Егор, не стой столбом, покажи дорогу.
Ира напряженным взглядом следила за процессией. Лоб ее собрался в морщины: если даже она и сочувствовала пострадавшему, невозможно было не думать о том, что линолеум сейчас донельзя будет заляпан, шкафчик с лекарствами — опустошен, а постельное белье придется выкинуть…