Теперь Дэн много времени проводил в семье. Вместе с женой и остальными домочадцами он жил тогда в большом доме в центре города, недалеко от площади Тяньаньмэнь. Когда-то здесь проживал его друг, маршал Хэ Лун, но в разгар «культурной революции», 9 июня 1969 года, устав от бесчисленных проработок и издевательств, «усатый Хэ» покончил с собой. После его смерти дом долгое время пустовал.
Дэну здесь нравилось. Он любил вечерами сидеть на террасе, выходящей во внутренний дворик, и смотреть, как возились с игрушками его любимые внуки. Их уже было двое: кроме внучки Мяньмянь у него теперь имелся внук — Мэнмэн («Росточек»), сын старшей дочери Дэн Линь. Он появился на свет недоношенным, весил при рождении всего 1 килограмм 700 граммов, но рос вполне здоровым78. В начале 1976 года ему было чуть больше полутора лет, и дед, конечно, обожал его.
Внуки развлекали, но совсем забыть о своих невзгодах Дэн, понятно, не мог. Жена и дети замечали, что он то и дело «закрывал глаза и впадал в задумчивость». И каждую ночь «на темной террасе горела только одна настольная лампа. Отец в одиночестве сидел при ее свете, подчас долго-долго»79.
К размышлениям о своей судьбе примешивались горькие мысли о Чжоу Эньлае, который к началу января 1976 года перенес уже целый ряд безуспешных операций. Чжоу знал, что умирает, и, лежа на больничной койке, тихим голосом пел «Интернационал». Его жена, Дэн Инчао, находившаяся подле него, подтягивала, глотая слезы. Дэн помнил, как 20 сентября 1975 года, накануне очередной операции, когда он посетил премьера, тот сжал его руку и произнес: «В этом году ты хорошо работал, гораздо лучше меня!» А потом, вдруг напрягшись, прокричал: «Я верен партии и народу! Я не капитулянт!»80 Все присутствующие замерли, а Дэн хорошо понял старого товарища: как раз в то время шла массовая кампания против апологии «капитулянтства», якобы содержащейся в романе «Речные заводи», и леваки, как мы знаем, направляли ее против Чжоу, Дэна и других сторонников упорядочения. В конце декабря Чжоу позвонил маршалу Е Цзяньину и слабеющим голосом попросил ни в коем случае не допустить, чтобы власть оказалась в руках Цзян Цин, Ван Хунвэня, Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюаня, то есть «группы четырех», как их когда-то назвал сам Мао81. 5 января премьеру сделали еще одну операцию, но через два дня Чжоу впал в кому. На следующее утро, 8 января, в 9 часов 57 минут он скончался.
В тот же день Дэн созвал заседание Политбюро. Был согласован состав комиссии по организации похорон, во главе которой формально поставили самого Мао. Рано утром 9 января о кончине Чжоу Эньлая известили массы82.
Премьера многие оплакивали. Он остался в памяти большинства китайцев «рыцарем без страха и упрека», пытавшимся обуздать вакханалию «культурной революции». Такой образ Чжоу укоренился в сознании масс. В день похорон 11 января проводить дорогого Чжоу в последний путь вышли более миллиона пекинцев.
Двенадцатого января на заседании Политбюро было решено, что с траурной речью на митинге в память премьера выступит Дэн. Это было естественно: ведь именно он, пусть и формально, руководил повседневными делами ЦК. Чжан Чуньцяо, правда, предложил Е Цзяньина, но неизменно поддерживавший Дэна маршал Е решительно воспротивился83. В итоге 15 января Дэн в Доме Всекитайского собрания народных представителей зачитал официальный текст траурной речи, принятый Политбюро, что в глазах китайцев сразу сделало его преемником любимого Чжоу. Авторитет Дэна среди простого народа резко вырос.
Поздно вечером 15 января, в соответствии с завещанием покойного, его прах был развеян с самолета над реками, горами и равнинами Китая.
А через пять дней Дэн снова давал самокритичные объяснения на заседании Политбюро. Чувствовалось, что терпению его наступил предел. Закончив короткое выступление, он попросил членов партийного руководства освободить его от «важной ответственной работы» и, не став слушать критику со стороны леваков, поднялся, объявил, что ему нужно по малой нужде, и вышел84. Цзян Цин, Чжан Чуньцяо и другие радикалы просто задохнулись от злости.
На следующий день, 21 января, Юаньсинь доложил Мао о непотребном поведении Дэна. Председатель только ухмыльнулся: «Вопрос о Дэн Сяопине все-таки остается вопросом внутри народа (то есть Дэн не является врагом. — А. П.), он [Дэн] ведет себя хорошо и способен не вставать в оппозицию, как это делали Лю Шаоци и Линь Бяо». И, помолчав, добавил: «Между Дэн Сяопином и Лю Шаоци с Линь Бяо есть все же разница: Дэн Сяопин готов заниматься самокритикой, а Лю Шаоци и Линь Бяо ни в какую не шли на это… Вопрос о работе Сяопина еще раз обсудим позже. Думаю, можно сократить его нагрузку, но не лишать работы, то есть не надо разделываться с ним одним ударом… Прошу Хуа Гофэна возглавить [Госсовет]. Он считает себя недостаточно компетентным в политических вопросах. Пусть Сяопин занимается внешней политикой»85. Через неделю Мао поручил Хуа вместо Дэна руководить и повседневными делами ЦК, а 2 февраля Политбюро единогласно утвердило это назначение.