Он вообще был слишком эмоционален, и его глаза легко увлажнялись при любых переживаниях. Маргарет Тэтчер, например, вспоминала, как он плакал, рассказывая ей о своих страданиях в годы «культурной революции»175. На «железную леди» это произвело сильное впечатление.
Однако «стальных коммунистов» его слезы не тронули. Самое обидное для Ху Яобана было то, что в его травле приняли участие близкие друзья: Ван Хэшоу, секретарь Центральной комиссии по проверке дисциплины, Юй Цюли, начальник Главпура, и даже его выдвиженец Ху Цили. Предавая друга, они, понятно, хотели спасти себя, чтобы никому и в голову не пришло объединить их с Ху Яобаном176.
Только один человек пожалел несчастного: прямодушный Вань Ли. Когда-то именно из чувства сострадания он поддержал аньхойских крестьян, страдавших от голода и желавших перейти на подряд. И вот теперь, видя, как Ху горько плакал, не выдержал. Зная, что Ху Яобан очень любил собачье мясо, он вечером того же дня послал своего человека отнести ему жареную собачатину177.
На следующий день, 16 января, расширенное заседание Политбюро под председательством Дэна поставило точку в «деле Ху Яобана». Чэнь Юнь тоже присутствовал и даже выступил, напомнив всем, как критиковал Ху еще в марте 1983-го. Не было только Ли Сяньняня. В конце заседания единогласно приняли резолюцию: «Удовлетворить просьбу товарища Ху Яобана об отставке с поста Генерального секретаря ЦК; назначить и. о. генсека товарища Чжао Цзыяна»178.
Чжао, как и положено китайцу, заявил, что он «недостоин», но долго не сопротивлялся179. Надо было делать дела, вести реформы, готовить съезд. Причем в весьма тяжелой обстановке. Дело в том, что Дэн, поддержанный консерваторами, сразу после заседания Политбюро развернул новую массовую кампанию борьбы с «буржуазной либерализацией». Все леваки и противники рыночных реформ тут же подняли головы. И Чжао, конечно, стало неимоверно трудно, тем более что консерваторы контролировали центральные органы печати, прежде всего журнал «Хунци», газету «Гуанмин жибао» и агентство Синьхуа. А Дэн не мог успокоиться: он «предложил составить список либералов и наказывать их одного за другим»180. И вскоре консерваторы стали нападать на знакомых нам реформаторов, тех, кто, собственно, и помогал Чжао двигать реформы. Осуждению подверглись, например, Юй Гуанъюань и Су Шаочжи. Их, правда, оставили в партии, но раскритиковали. Су даже сняли с поста директора Института марксизма-ленинизма и идей Мао Цзэдуна.
В конце апреля Чжао не выдержал и попросил встречи с Дэном. 28 апреля тот принял его, и новый генсек пожаловался, что «некоторые люди используют кампанию, чтобы противодействовать реформе». Он сомневался, сможет ли в такой ситуации стать успешным XIII съезд, на котором планировалось принять ряд мер, направленных на ускорение и углубление перестройки народного хозяйства181.
К тому времени Дэн и сам понял, что зашел слишком далеко, и уже за два дня до встречи с Чжао в беседе с председателем правительства Чехословакии Любомиром Штроугалом обронил: «Делу социализма, делу четырех модернизаций мешают левацкие помехи». Он, правда, не отрицал и помех справа, но упор все же сделал на левацкой опасности182. Поэтому Чжао он поддержал, и с мая 1987-го китайская пресса вновь стала акцентировать внимание на продвижении вперед экономических реформ.
Стремясь нанести сокрушительный удар по консерваторам, Чжао в июле 1987 года добился от Дэна и согласия на снятие одного из крупнейших их идеологов, Дэн Лицюня, с заведования отделом пропаганды ЦК партии, а через месяц отправил в отставку главного редактора «Хунци» Сюн Фу. По словам Чжао, именно Сюн в свое время был подлинным автором концепции «двух абсолютов», однако при поддержке Дэн Лицюня выкрутился. Но на этот раз защитить его было некому183.
После этого подготовка к XIII съезду пошла почти без проволочек. Чжао с помощью своей команды подготовил весьма прогрессивный доклад, который Дэн одобрил. Однако доклад, точнее его экономический раздел, не понравился Чэнь Юню. Дело в том, что Чжао развивал знакомые нам идеи органического соединения плана и рынка и, как и старый генсек, не хотел кривить душой в принципиальных вопросах, тем более в экономических, где считал себя экспертом. Он подчеркивал: «Развитие социалистического товарного хозяйства неотделимо от развития и совершенствования рынка… Новый рыночный механизм экономики, говоря в целом, должен быть механизмом „государственного регулирования рынка и рыночного ориентирования предприятий“»184. Зная, что Дэн доклад утвердил, Чэнь Юнь не стал его критиковать, но и одобрения не выразил. А уже на съезде в самом начале выступления Чжао Цзыяна вдруг поднялся и вышел, не желая слушать «ересь». Чжао понял: в лице Чэнь Юня он приобрел врага185.