Все это, однако, Дэна не смущало. Несмотря на вспыльчивый характер, он старался не допускать уклонов, принимая ту точку зрения, которую высказывало большинство. А потому пока держался «на плаву», соблюдая железную партийную дисциплину. Ведь он, как мы помним, и хотел стать послушным солдатом партии. Поэтому подчинялся Жэнь Чжосюаню, когда тот был секретарем, но встал к нему в оппозицию, когда тот начал терпеть поражение. 12 августа 1926 года, развивая идеи Седникова, Дэн в одном из своих студенческих сочинений написал: «Центральная власть распространяется сверху вниз. Совершенно необходимо подчиняться приказам начальства… Демократия не всегда неизменное понятие. Расширение или сокращение демократии зависит от изменений в окружающей среде. Например, в дореволюционной России нельзя было расширять демократию. Точно так же нельзя этого делать в современном Китае»139.
Не случайно партком университета регулярно давал ему положительные характеристики. Так, в одной из них, датированной 16 июня 1926 года, отмечалось: «Все [его] поступки соответствуют предъявляемым к коммунистам требованиям, непартийные проявления отсутствуют… [Он] уделяет особое внимание вопросу партийной дисциплины, очень интересуется общеполитическими проблемами и довольно хорошо в них разбирается, на собраниях партячейки активно участвует в обсуждении различных вопросов и вовлекает товарищей в дискуссии… Случаев неявки [на партсобрания] не имеется… Партийные поручения… выполняет успешно… Отношения с товарищами… тесные… Относится к учебе… с большим интересом… Старается научиться влиять на людей… Не роняет… авторитет партии перед членами гоминьдана… Очень продвинулся вперед в понимании задач партии, непартийных уклонов не имеет, умеет оказывать партийное воздействие на комсомольцев… Наиболее пригоден… к пропагандистской и организационной работе»140.
В другой характеристике товарища Дозорова — напомним, что это псевдоним Дэна, — от 5 ноября 1926 года подчеркивалось: «Очень активный и энергичный партиец и комсомолец (канд[идат] ВКП(б)). Один из лучших оргработников в бюро КСМ Университета. Будучи дисциплинированным и выдержанным, а также способным к учебе, т. ДОЗОРОВ извлек большой опыт из своей оргработы в Бюро КСМ и сильно вырос. Принимал активное участие в общественной работе. Во взаимоотношениях с другими — товарищ. В учебе был на первых местах. Партийная подготовка — хорошая (был индивидуалом — по индивидуальной обработке ГМД-новцев — на эту работу назначались наиболее подготовленные партийцы). Может быть использован лучше на оргработе»141.
Девятого октября 1926 года общее собрание седьмой учебной группы, в которой Дэн был парторгом, сочло «целесообразным и полезным» перевести его из кандидатов в члены ВКП(б), «так как он хорошо и добросовестно вел работу и активно»142.
По-партийному хорошо зарекомендовал себя Дэн и в моральном плане. В университете на несколько сот мужчин было всего два-три десятка женщин, но в отличие от большинства сверстников, не дававших им прохода, Дэн вел себя с ними очень скромно. Ему, правда, нравилась одна девушка, носившая псевдоним Догадова, — симпатичная, худенькая, с короткой стрижкой, тоненькими черными бровями и чуть припухлыми губами, но Дэн никаких шагов к сближению не делал. Все его время отнимали учеба и партработа. Он знал только, что настоящее имя девушки — Чжан Сиюань (Чжан Ниспосланное Небом яшмовое украшение), что родилась она в рабочей семье (отец — железнодорожник) на станции Лянсян уезда Фаншань провинции Чжили 28 октября 1907 года, то есть была на три года младше его, приехала учиться в Университет им. Сунь Ятсена из Китая за два месяца до него, 27 ноября 1925 года, вместе с Чэнь Шаоюем, а вступила в компартию на несколько месяцев позже — в декабре 1925-го, уже в Москве. Чжан училась в параллельной, сначала третьей, потом четвертой, группе (номер ее студенческого билета — 23-й) и так же, как Дэн, входила в бюро университетской комсомольской организации. Правда, занималась не очень добросовестно, на «троечку», да и с партработой у нее не все обстояло гладко: один раз она даже получила выговор за «невыполнение партпоручения»143. Так что ей тоже было не до романов: следовало завоевывать доверие организации.
Между тем в Китае события развивались с головокружительной быстротой. После смерти Сунь Ятсена 12 марта 1925 года и прихода к власти в Гоминьдане фракции левых во главе с Ван Цзинвэем, а также в связи с началом национальной революции 30 мая того же года китайские коммунисты в Кантоне, следуя приказам Политбюро ЦК РКП(б) и Коминтерна, стали проводить агрессивную политику, стремясь в перспективе к захвату власти в Гоминьдане и превращению этой партии в рабоче-крестьянскую (народную). Теоретическое обоснование этой политике дал Сталин, начавший весной 1925 года определять линию большевиков в китайском вопросе144. К марту 1926 года многим и в Москве, и в Кантоне стало уже казаться, что триумф китайской компартии в Гоминьдане не за горами. Но 20 марта против засилья левых выступил начальник военной школы Вампу и командир 1-го корпуса Национально-революционной армии (НРА) Гоминьдана Чан Кайши, устроивший в Кантоне военный переворот. В результате Ван Цзинвэй и несколько советских военных советников, вызывавших особое неудовольствие Чана, вынуждены были покинуть Китай, а члены Компартии Китая — принять его требования, направленные на значительное ограничение их политической и организационной самостоятельности в Гоминьдане. Сам же Чан Кайши сосредоточил в своих руках все нити власти, возглавив Постоянный комитет ЦИК Гоминьдана, Военный совет Национального правительства и отдел военных кадров гоминьдановского исполкома. А что самое важное — стал главнокомандующим Национально-революционной армией145.