— Вот как…
— Да, когда мама залетела, они почти сразу расстались. Бабушка уговаривала ее сделать аборт, но она не стала. Так я и появилась. А отец, кстати, недавно позвонил. Он, оказывается, теперь в Америке живет, так что я к нему скоро поеду пожить. Он у меня еврей, — последняя фраза была сказана так, словно папа Юли был президентом США.
— И мама никогда не была замужем?
— Почему не была? Была. За Борисовым. Он меня удочерил, я его фамилию ношу. Они с мамой развелись. Мама говорит, он теперь почти совсем спился, — Юля убрала фотки в сумку.
— А чем мама занимается?
— Она бухгалтер в строительной фирме. Тут недавно был такой прикол: я заехала к маме на работу, а у них делегация была немецкая — фирма совместная — и один молодой немец увидел меня и тут же «запал», познакомился, стал звать приехать к нему в гости в Германию. Я маме сказала, а она: «Юленька, ты что, он же захочет с тобой переспать, он же старше». Такая наивная. Она даже не поняла, что я на море с нашим соседом за столиком трахнулась, а ему вообще тридцать было. Мама даже думала, что он на нее глаз положил, а он…
— Это был второй твой мужчина?
— Ну да. Мама пошла в номер, а я осталась на дискотеке, он меня пригласил танцевать… В общем, на пляжном лежаке все и произошло. А на другой день мы в Москву улетели, — Юля сняла очки и засунула их в сумочку следом за фотографиями.
— А потом еще кто-нибудь был?
— Ну конечно, у меня еще был секс в Санкт-Петербурге — мы там были с классом на экскурсии, он в нашей гостинице жил в номере напротив. Все поехали в Павловск, а я притворилась больной, осталась и к нему — в номер.
— О, Господи! Вот так сразу!
— А чего время-то тянуть, — девушка была шокирующе откровенна, Андрею показалось, что она гордится своими приключениями и как будто таким образом пытается привлечь его внимание, как бы говоря: «Можно, потрогай!»
Помолчав минуту, Юля продолжала, словно отвечая на предсказуемый вопрос, который мог ей задать Андрей.
— И еще у меня было трое. Один на седьмое ноября — в клубе. Я ему прямо в туалете дала. Другой — на Новый год. У подруги отмечали. И еще восьмого марта — тоже в клубе познакомились.
— У тебя прямо все по праздникам. И так спонтанно… Не боишься — случайные связи и все такое…
— Честно говоря, очень боюсь. Но ничего с собой поделать не могу. Хочется же! Я, наверное, очень чувственная, все время думаю о мужиках, даже дрожь пробирает. Постоянно хочется, — она выразительно посмотрела на Мирошкина. — Но я стараюсь сдерживаться. Вот уже несколько месяцев у меня никого не было. Сейчас совсем не до этого. Мама сказала, что для меня сейчас самое главное — поступить, а там я могу делать чего захочу. Так что мне немного осталось. Но я твердо решила — поступлю и сразу найду себе кого-нибудь постоянного. Я теперь очень хорошо знаю, что такое СПИД. У меня одна знакомая девочка заразилась. Она узнала и решила покончить с собой, напилась таблеток. А что бы не страшно было, уговорила подругу за компанию отравиться. Сама-то выжила, только зачем — непонятно, а подруга умерла. Вот так… А я всегда пользовалась презервативами. Даже тогда — на пляже. Так что на девяносто девять процентов я себя защищала от риска подхватить заболевания, передающиеся половым путем.
Последняя фраза в стиле телевизионной рекламы показалась Юле забавной, и она рассмеялась. Андрей криво усмехнулся. Он чувствовал, что ему плюнули в душу. Все представления Мирошкина о том, как будут развиваться их отношения с выпускницей средней школы, оказались миражом. Она сама была миражом. «Я-то, дурак, думал — нашел свое чистое счастье. Какая-де славная девушка, за ней придется долго ухаживать, добиваться. И вот на тебе! Все-таки когда же я научусь разбираться в бабах? После Лавровой уже можно было, кажется, не испытывать иллюзий. А история ее чем-то на историю Ильиной смахивает. Отец, отчим пьющий… Как будто по кругу иду! И она также рано начала. Просто я Ильину встретил в более зрелом возрасте. Банально все как! Маленькая потаскушка. «Растить» ее хотел! А теперь чего уж…» — решив это самое «чего уж», Мирошкин больше не церемонился с Юлей. Выйдя на улицу, он обхватил рукой ее талию, она как-то сразу поддалась, также обняла Андрея, так что ничего не было удивительного в том, что вечер продолжился на уличной скамейке, где пара, укрытая от людей скудной уличной растительностью, процеловалась больше часа. Мирошкин уверенно обследовал тело Борисовой, убедившись, что груди у девушки, действительно почти нет, зато попа правда славная — круглая и твердая. Когда они наконец расцепили объятия и встали на дрожащие ноги, Юля, возвращая приличный вид своей, приведенной Мирошкиным в беспорядок одежде, смеялась, повторяя: «Эх, мужики!» Бессмысленная эта фраза, напомнившая Андрею то, как дурно он когда-то обошелся с Сашей Серковой, покоробила его. «Банально, все банально», — опять пронеслось у него в мозгу. «Ну, я пошла, — сообщила ему Юля, — мне как раз надо к репетитору. И так опоздаю. А ведь я думала еще заехать домой перекусить». В планы Андрея, конечно, входило покормить девушку в неизменном Макдоналдсе, но, узнав, что подобных трат удастся избежать, он расчувствовался и по дороге, в подземном переходе метро, купил Юле свежий номер Cosmopolitan, чем привел девушку в восторг.