У него всегда были вопросы к учителю, а потому, когда урок в 5-м «Б» еще только начинался, Андрей Иванович мысленно прощался с возможностью отдохнуть после него — мальчик не отпускал историка на перемену, приставал к нему с расспросами. Для Мирошкина пять-десять минут перемены были необходимы — дети его теперь слишком утомляли. Со звонком с урока он быстро выгонял их из класса, закрывался на ключ, говоря, что кабинет необходимо проветрить. Так и тянул занятия — от перемены к перемене, считая все происходящее в школе потерей времени. Но Грачева выставить из класса было непросто — он имел полное право задавать свои вопросы и получать на них ответы. А как раз в тот злополучный день, когда Щетников в 9-м «А» решил бросить вызов азербайджанской диаспоре в лице Гасановой, зануда Грачев поставил перед учителем вопрос, который заставил сердце Андрея Ивановича сжаться: «А правда у нас в школе есть исторический кружок?» Что было ему ответить: «Есть, но он для старшеклассников». Мальчик не сдавался: «А можно я на него приду хотя бы разок, послушаю?» Андрей Иванович и тут не растерялся: «Видишь ли, Петя, я рад, что тебя интересует история, и мне хотелось бы, чтобы ты не только пришел один раз, но и стал постоянным участником кружка. Поэтому давай так договоримся — пройдем Древний мир (это пятый класс), Средние века (это шестой) и хотя бы историю России до конца восемнадцатого века (это в седьмом) и тогда — милости прошу». Мальчик вроде бы отстал, но случай все равно был скверный.
Когда уроки закончились — пятый и шестой в 11-м «Б» и 9-м «Б» классах отменили по случаю Дня учителя, — Андрей Иванович вздохнул с облегчением. Оставалось пережить концерт силами детей и учителей (Мирошкин не участвовал) и педсовет. Устроить педсовет после концерта было решением Гордона, которое могло показаться идиотским только на взгляд человека постороннего. По заведенной уже третий год практике в первую пятницу октября, вечером, накануне Дня учителя, все педагоги школы № 12…, возглавляемые директором, грузились в автобус и отправлялись отмечать свой профессиональный праздник в «Журавушку» — дом отдыха в Подмосковье. Там их ждали накрытые столы, номера, возможность подвигаться на дискотеке, пофлиртовать и, конечно же, погулять на природе. «Журавушка» обходился школе в какую-то символическую сумму, если вообще обходился, — никто толком не знал, какие договоренности были на сей счет у Ароныча с директором завода, которому дом отдыха принадлежал. Сын директора учился в школе, и, опять-таки по слухам, между отцом и Гордоном было достигнуто соглашение — мальчик, живший в отдаленном от «Краснофлотской» районе Москвы, не только учится в школе № 12…, но и заканчивает ее с золотой медалью, а за это раз в год на выходные учителя школы могут себе позволить отрыв в «Журавушке».
Мирошкин слышал об этих уик-эндах на природе много увлекательного, преимущественно от завуча Татьяны Семеновны, особенно поначалу, когда почти все воспринимали Андрея Ивановича как подходящую партию для Алки — дочери завуча. Когда он женился, вовлекать историка стали заметно меньше, но все-таки в покое полностью не оставляли, и, если честно, Мирошкин жалел о том, что ему никак не удавалось попасть в «Журавушку», — все мешали разные причины. Вот и в этом году у него не складывалось поучаствовать в общешкольной пьянке — предстояло вечером ехать на халтуру — преподавать в Институте права и экономики. А как хорошо было бы пройтись слегка выпивши по лесу и подышать осенним подмосковным воздухом! Коллеги искренне сочувствовали Мирошкину, предвкушая безудержное веселье. В первую поездку в «Журавушку» в ожидании отъезда педагоги промаялись в классах до вечера, хотя все, кто собирался убыть в дом отдыха, приехали в школу уже с утра с сумками, в которых лежали наряды на два дня. Виноват был где-то запоздавший автобус. Многим такое времяпровождение показалось глупым. Поэтому через год педагоги прибыли на место работы с более тяжелыми баулами, в которых кроме одежды поместились еще и спиртное, и немудреная закуска. В результате после уроков, в ожидании опять запаздывавшего транспорта, все надрызгались до такой степени, что выйти к автобусу несколько педагогов просто не смогли, а Николай Сергеевич, учитель физики, вообще выпал из учебного процесса на неделю. Ошибки учли — и концерт, и педсовет позволяли не только заполнить время до отправления, но и провести его с пользой. Мирошкину инициатива директора нравилась мало — он-то никуда не ехал, сидение на педсовете означало лично для него потерю этого самого времени. Но деваться было некуда — всех остальных такой график работы и отдыха вполне устраивал — автобуса оставалось ждать недолго, и учителя, «начав праздновать», не успевали «набраться» до отъезда.