Канаме умерла.
Омертвевшие струны его души не отзывались. Не лопались с дрожащим звоном. Молчали.
Бесконечная пустота, смертельный холод и одиночество.
Но в безмерной дали, в обледенелой гулкой пещере его сердца трепетал маленький теплый огонек. Память о ней. Она не исчезнет. Сотни смертей прошли перед его глазами, лица знакомых, товарищей и друзей остались лишь на страницах его печального альбома памяти. Она присоединится к ним, став самой светлой и нежной страничкой.
Не было слез. Только бесконечная, всепоглощающая, космическая печаль.
Именно так.
Ничего не изменилось.
Будущее будет точно таким же, как и прошлое. Змея вцепилась в свой хвост.
Холодный резкий ветер завывал и свистел в окровавленной дыре в его пустой груди. Ему было все равно. Умереть или жить. Неважно. Умрет он сам, умрет кто-то другой, умрут все вокруг — его это больше не трогало.
Сверху раздался отдаленный, но быстро нараставший свистящий рев. В низком темном небе, перечеркнутом бесчисленными вывесками, появилась невиданная огненнохвостая белая птица. Она примчалась с юга.
Нет. Не птица — «Арбалет».
Бронеробот скользил на небольших несущих плоскостях, несомый вперед пылающим дыханием уже догорающих ракетных ускорителей. Прямо на глазах Соске огненные фонтаны иссякли. Крылья отстрелились, и из-за плеч бронеробота выхлопнул клетчатый тормозной парашют.
Скорость снижения уменьшилась, но торможение было недостаточным. Второй парашют. Новое торможение.
Громадная белая фигура отделилась от парашюта и, сметая вывески и фонарные столбы, вошла в створ переулка. Не теряя инерции, «Арбалет» наклонился вперед, грохнулся ничком, рассыпая по треснувшему асфальту яркие искры, и заскользил по пустынному переулку прямо на Соске. Приземление получилось нештатным из-за плотной городской застройки.
Летящая машина была все ближе. «Арбалет» впритирку миновал своего пилота и головой вперед врезался в пылающее здание. Порыв ветра хлестнул в лицо Соске, его рабочий комбинезон затрепетал, но он стоял, опустив руки, не пытаясь отскочить или увернуться.
Бронеробот, сокрушив со звоном и треском хлипкий фасад старого здания, перевалился на правый бок и замер. Искры взвились столбом, по асфальту во все стороны от развалин запрыгали угольки и фрагменты облицовки.
Позорное приземление. Ужасное.
Вполне соответствует ситуации.
Утонув в горящих руинах, машина безучастно уставилась светящимися сенсорами на Соске.
Мы несовместимы.
Безошибочно читалось в стеклянной глубине механических глаз «Арбалета».
Я знаю, что ты терпеть меня не можешь. Я тоже ненавижу тебя. Оставь меня, как есть, и уходи. Мне неинтересно, куда ты сгинешь, я больше не желаю выполнять никаких заданий. Не желаю подчиняться тебе. Да и ты тоже не хочешь управлять мной.
Соске словно слышал холодный железный голос проклятого механизма.
Тебе ведь все равно, кто сейчас умрет? Неважно, что случится с Мао или с Курцем, это не твое дело. Все рано или поздно умрут. Как Чидори Канаме. Как твои товарищи в Афганистане. Ты тоже умрешь. Так устроен этот мир. Просто сдайся.
Ему казалось, что робот, бездушный автомат, издевается над ним. Унижает. Презирает его бессилие и слабость.
Но он не чувствовал гнева или обиды.
— …Все верно, — пробормотал Соске холодным и пустым голосом. — Оставайся здесь и рассыпься в прах. Как и я.
Больше ничего не имело значения. Ему было все равно. Все, что случится дальше, не имеет к нему никакого отношения.
Он уже повернулся, чтобы уйти прочь, как…
На чистом японском языке знакомый девичий голос отчетливо произнес за его спиной:
— Значит, ты просто собираешься стоять здесь, как идиот, и бормотать себе под нос всякую ерунду?..
Соске обернулся.
Посередине мостовой стояла Чидори Канаме.
Он судорожно протер глаза.
Канаме была одета в свою обычную школьную матроску, униформу средней школы Дзиндай, а на плече болталась мягкая спортивная сумка. От макушки до кончиков пальцев на ногах это была та самая Канаме, которую он не спутал бы ни с кем в целом мире. Стоп, в ней тоже появилось что-то новое — на стройных ногах в двух местах были видны белые бинты, на правом колене сидел пластмассовый суппорт, а на шее, под блестящими черными волосами, тоже виднелся бандаж.
— Что…
— Вовсе никакое не «что»! — нахмурившись, передразнила девушка, которая не могла быть никем иным, кроме Чидори Канаме.
— …Чидори?
Это была не галлюцинация. Она была живая.
Но, как, черт возьми, она могла оказаться здесь?! Откуда она взялась?
Запнувшись, он шагнул к ней навстречу.