Почему бы снова не использовать такую волну?
– Энергию скандала можно направить на усиление узнаваемости "Эпикура".
Кто-то осторожно спросил:
– А какую именно тему предполагается раздуть?
Ответ ударил по тишине, как тяжёлый камень о гладь воды:
– Истинная причина продажи "Харбор Лобстер". Решение избавиться от бренда объяснялось тем, что его основная аудитория – афроамериканцы – сочтена неприбыльной.
Комната застыла. Даже лёгкое потрескивание динамика стало оглушительным. Лица напротив застыли масками.
– Такой пожар уж точно не потушить малой кровью, – добавили тихо, словно бросая спичку в сухую траву.
Молчание резало слух.
– Самая большая беда новых брендов в том, что о них никто не знает. Этот спор заставит заговорить всех.
Лёд в выражениях коллег начал понемногу таять, но голоса звучали нерешительно.
– А вдруг это слишком?..
– Говорят, плохой рекламы не бывает, но здесь….
Взгляды метались между лицами, и каждый второй смотрел на Платонова так, будто перед ними сидел безумец. Та же реакция, что и вчера. Люди всегда так реагируют – сначала ужас, потом сомнение. Инстинкт подсказывал всем: опасность надо обходить стороной. Но деньги не приносят осторожные шаги – ими зарабатывают те, кто умеет управлять риском, а не прятаться от него. Вся суть высокорисковой стратегии – контролируемый риск с большим потенциалом отдачи. Меры по сглаживанию ударов уже были подготовлены; оставалось только собрать плоды.
– Кричать на крышах не станем, – прозвучало спокойно. – Операция выстроена по чёткой последовательности….
Первое видеосовещание кончилось, и сразу началось второе. На связи появились Уитмер и Пирс, вернувшиеся из командировок; в комнате прозвучал глухой щелчок микрофонов, и разговор перешёл к главному – как именно вытащить на свет правду о том, почему продали "Harbor Lobster": клиентская база, ориентированная на афроамериканцев, была объявлена неприбыльной.
Вариантов было два: признаться самому или позволить признанию выйти как утечке. Прямое заявление – извинения, признание вины, а затем оправдания – выглядело бы неубедительно. Лучше, если кто-то сделает это за компанию; тогда любые доводы компании станут "более естественными". И идеальный кандидат для такой утечки уже стоял в уме.
Shark Capital.
Вопрос о доказательствах не оставался без ответа.
– Материалы наготове, – сказал кто-то в эфире. – Исследование по расходам домохозяйств афроамериканцев было заказано под псевдонимом ещё раньше.
Это и должно было стать приманкой. План состоял в том, чтобы прикрепить эти данные к анонимному письму и подставить его под нос "Акуле".
Скептицизм прозвучал первым.
– Неужели "Акула" клюнёт на такую наживку? – прозвучал неуверенный голос.
Пирс обычно тут же взял бы инициативу на себя и начал бы успокаивать Уитмера, объясняя нюансы. Но сейчас Пирс молчал. Взгляд его через экран был странно сосредоточен, будто за этой тишиной скрывался другой план. И хотя внешне Пирс не пытался остановить, его глаза выдавали напряжение; срабатывала интуиция: у Пирса свои соображения, и они не совпадали с открытой линией.
– Если противник заранее почувствует ловушку, не потеряет ли она силу? – прозвучал практичный вопрос.
– Неважно, – ответили уверенно. – Даже подозревая подвох, "Акула" влезет. Она не боится ловушек – она их использует.
Ловушка для акул строится не как для неопытных: тут не просто подброс приманки, а тщательно продуманный трюк. Если соперник решит "сжечь троянского коня", полагая, что внутри солдаты, а на деле там бомба – проигрыш всё равно неизбежен. Главное – каким окажется сам трюк.
Письмо было отправлено. С экрана исчезли последние полосы текста, и в комнате повисло напряжённое ожидание: теперь оставалось одно – дождаться, когда противник ухватится за наживку. А за окном, казалось, сжималось предчувствие грома: ветер шуршал в ветвях, и где-то вдали зазвонил будильник – маленький удар времени по тонкой поверхности большого дела.
Глава 5
В штаб-квартире "Shark Capital" атмосфера была натянута, словно струна. Сотрудники то и дело бросали настороженные взгляды на стеклянный кабинет на втором этаже, за прозрачной стеной которого возвышалась фигура Декса Слейтера – Великой Белой Акулы. На первый взгляд его лицо оставалось спокойным, почти холодным, но стоило всмотреться внимательнее – сквозь стекло просачивалась едва уловимая угроза, как ледяное дыхание хищника перед броском.
До собрания акционеров оставалось двадцать четыре дня. Баланс сил складывался в пользу Акулы: 40% голосов против 31% у Уитмера. Но висели в воздухе ещё 7% неопределившихся институционалов и 17% розничных инвесторов. Обычно такие мелкие держатели акций редко приходили голосовать. Но в этот раз всё было иначе – скандалы и споры гремели по всей стране, и даже самые равнодушные держатели вдруг потянулись к бюллетеням. Итог мог измениться в любой момент, словно ветер переменил направление.