"Сошли с ума?" – мелькнуло раздражение. Но тут же промелькнула иная мысль: "В этом есть логика".
Вопросы расы – тема скользкая, острая, будто лезвие. Белый – скажет слово, и его обвинят в высокомерии. Чёрный – и это превратится в картину жертвы, обличающей угнетателя. А вот русский способен балансировать: вроде бы близок к меньшинствам, но при этом не вовлечён напрямую, даже белый, как бы. Такой голос может звучать объективнее.
"Хитрый ход", – отметил Слейтер, но сомнение не рассеялось.
Аналитик против "Белой Акулы"? Абсурд.
Тем более сейчас, когда "Эпикура" отчаянно нуждалась в очищении имени, когда каждый их шаг рассматривали под увеличительным стеклом. Отдать такую роль новичку? Только ради того, что он азиат?
Вывод напрашивался один: руководство не собиралось рисковать собой. Генеральный директор или топ-менеджер могли сорваться на прямом эфире, выдать лишнюю фразу – и тогда скандал взорвался бы ещё сильнее. А вот младший аналитик – пешка. Скажет не то – его спишут: мол, ошибка сотрудника низшего уровня, компания здесь ни при чём.
Может, это лишь пробный шар? Вброс идей наугад – посмотреть, какая зацепится в глазах общественности. Если что-то найдёт отклик – строить на этом официальную линию защиты. Если же реплика вызовет новую волну ярости – отмежеваться: "Мы тут ни при чём, виноват мальчишка".
Но… в этой осторожности чувствовалась какая-то странная уверенность, словно под гладкой водой скрывался иной расчёт.
В студии пахло перегретым металлом и тонким слоем пыли, осевшей на световых прожекторах. Камеры стояли неподвижно, словно орудия, готовые выпалить любой неосторожный жест в эфир. Именно ради этого момента Слейтер и явился лично – не для формальностей, а чтобы разнести вдребезги все доводы "Эпикуры".
Задача казалась простой: зеленый аналитик будет пытаться доказывать невиновность компании, а он, Слейтер, методично и безжалостно разберет каждое слово на части, оставив собеседника без малейшей возможности для оправданий.
Взгляд снова скользнул к Сергею Платонову. Что-то в его облике не давало покоя. Ни следа растерянности, ни привычного для новичков трепета перед множеством объективов и шуршанием аппаратуры. Казалось, будто этот парень не раз сидел под светом прожекторов.
– Уходим на рекламу! – голос режиссера пробил воздух, как резкий звон колокольчика.
Суета закулисья наполнила пространство сухими щелчками выключателей, мягким стуком каблуков по линолеуму. Оператор поправил фокус, ассистент пододвинул кресло, и двое оппонентов заняли свои места.
Слейтер изобразил дружелюбие, улыбка вышла ровной, будто вырезанной.
– Лицо уже видел, но имя так и не запомнил. Декс Слейтер.
– Сергей Платонов. Можно просто Шон, – последовал спокойный ответ.
– Не волнуйся. Говори так, как привык.
– Как привык… – губы Платонова тронула тень улыбки. Не было там ни страха, ни смущения. Напротив, в этой улыбке проскользнула хищная холодность – взгляд, каким смотрят на добычу, уже загнанную в угол.
На миг у Слейтера возникло ощущение, будто что-то пошло не так. Но выражение лица собеседника быстро сменилось на скромное и чуть извиняющееся.
– Могу быть резковат и прозвучать грубо. Надеюсь, не обидитесь.
– Ха-ха, всё в порядке, – отмахнулся Слейтер, но внутреннее беспокойство не отпускало. Казалось, Платонов заранее предупреждал о том, что собирается бить без пощады.
– В эфир через пять… четыре… три… – отсчет режиссера прозвучал в наушниках, словно удары метронома. – Два… один!
Красный огонек зажегся на камере.
***
– Спасибо, что дождались. Сегодня в студии – представители сразу двух сторон: от "Shark Capital" вновь присутствует Декс Слейтер, а рядом с ним – представитель "Эпикуры", Сергей Платонов из Goldman.
После короткого вступления ведущий без промедления перешел к сути.
– Господин Слейтер, вы неоднократно высказывали сомнения. Давайте начнем с продажи "Harbor Lobster".
– Именно так. Последовательность продажи и дальнейшего приобретения вызывает вопросы.
– Вы утверждаете, что причина сделки скрыта, а приобретение стало лишь прикрытием?
– Не утверждаю наверняка. Лишь указываю на вероятность, ведь прямых доказательств недостаточно.
Слейтер говорил осторожно. Любое неверное слово могло стать оружием против него. Сначала требовалось изложить факты, простые и бесспорные.
– Хочу уточнить хронологию. Какая сделка была первой: продажа "Harbor Lobster" или приобретение "Double Crab House"?