– В течение целого года 'Double Crab House' будет ежедневно предоставлять бесплатный обед всем, кто лишился дома из-за финансового кризиса.
Щедрое обещание несло не только горячую пищу – оно дарило утешение и веру.
Но история на этом не закончилась. Вечерние новости разнесли заголовки, от которых звенело в ушах:
"Эпикура жертвует 30 миллионов движению Black Lives Matter"
"Эпикура выделяет средства в штаб-квартиру BLM, подчеркивая социальную ответственность компании"
Теперь речь шла не о лозунгах, а о действии. Тридцать миллионов долларов превратили слова в поступок. Так-то, если разобраться, копейки, но ведь главное то не это, а эффект.
Интернет-сообщества оказались в замешательстве. Те, кто ещё вчера клеймил "Эпикуру" как лицемерную и расистскую корпорацию, теперь вынуждены были пересматривать собственные поспешные выводы.
Лента соцсетей быстро наполнилась постами с извинениями и покаянными признаниями:
"Поспешил осудить "Эпикуру". Прошу прощения. SorryEpicura"
Запах утреннего кофе смешивался с озоном от перегруженных экранов, а воздух дрожал от тысяч нажатий по клавишам и сенсорам. Волна осуждения сменилась приливом раскаяния, и теперь имя компании звучало уже в другом, куда более светлом свете. Чего, в конечном счёте, и добивались.
По лентам социальных сетей потянулась целая лавина извинений. Слова текли с экрана как горячий воск – густые, вязкие, полные раскаяния и нового пыла.
"Теперь наконец понял, что на самом деле значит Double Crab House. Стыдно за то, что критиковал, даже не разобравшись. Приношу извинения и отныне поддерживаю. SupportEpicura"
"Чуть не расплакался, слушая историю Уитмера. Простите за то, что неверно истолковал его добрые намерения. Пусть Double Crab House ждёт большой успех! SupportEpicura"
"Виноват. Поддержка бизнеса, которым управляют чернокожие, – это наша общая обязанность. StandWithEpicura"
Эти признания дышали смущением, горечью вины и неожиданной преданностью. Но общество недолго жило этим покаянным настроем. Взгляд быстро переключился на новое – на громкий запуск бренда под крылом "Эпикуры".
"Никогда раньше не задумывался о проблемах чернокожих иначе как о вечных расовых конфликтах."
"Одна только мысль попробовать "чёрные вкусы"…. Заинтриговало по-настоящему."
"Морепродукты в стиле барбекю по-черному? Хочу попробовать немедленно!"
Любопытство росло, как дрожжи в тёплом тесте. В форумах появлялись вопросы, люди искали адреса, меню, делились нетерпением. Большинство признавалось: хотя бы раз стоит заглянуть.
И тут же – разочарованные голоса:
"Погуглил Double Crab House – а он только в Чикаго! Будут ли расширяться? Нью-Йорк чувствует себя обделённым!"
"На следующей неделе лечу в командировку в Чикаго. Кто подскажет, какие блюда там обязательны к заказу?"
Цепь заведений по-прежнему оставалась региональной, с опорой на Средний Запад. Но вместе с новостью о покупке вспыхнула и надежда на национальное будущее. Пока кто-то томился ожиданием, экраны вспыхнули новой строкой:
"Операции в течение месяца в крупнейших городах: Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Бостон, Вашингтон".
Слово "поп-ап" зазвенело по всей стране как колокольчик на ветру. Весть разлетелась с такой скоростью, что воздух в соцсетях загустел, будто раскалённый пар.
День открытия превратился в безумие. Люди стекались к временным заведениям, словно муравьи на сладкое. Очереди вытянулись на пять кварталов, шумели, гудели, застревали в пробках. Полиции пришлось вмешаться – слишком тесно стало улицам.
Запасы исчезли в считанные часы. Уже через пять часов двери пришлось закрыть. Слово "популярность" звучало слишком бледно для описания происходящего.
И чем больше рос ажиотаж, тем сильнее он разгорался. Посетители выкладывали фотографии тарелок с крабами, специями, дымящимися морепродуктами. Подписывали их тегами.
Компания стала не просто сетью ресторанов, а частью большого социального дела – борьбы за равенство и поддержку предпринимательства чернокожих.
И тут Уитмер сделал шаг вперёд, дерзкий и громкий: провозгласил цель превратить Double Crab House в нового гиганта – "следующего Chipotle", нового властителя ресторанной индустрии.
Теперь поддержка бренда стала почти неизбежной. От сторонников BLM до самопровозглашённых "пробуждённых" – все стремились пересказать новость, добавить в публикации знакомый символ.
Увидев его, люди тянулись к ближайшему поп-апу уже на следующее утро.
Ведь речь шла не только о еде. Это был вкус, для кого-то наполненный культурой, историей, борьбой и надеждой.