–Эй, Косатка!
Даже вчера, в маленьком магазинчике, где пахло свежим хлебом и лимонной газировкой, какой-то парень, смущаясь, спросил:
– Вы… тот самый Охотник на акул?
Прозвище, конечно, не самое приятное, но уж лучше "Косатка", чем что-то вроде "Котёнок". К тому же, в будущем оно могло сыграть свою роль. Компания, основанная вместе с Дэвидом под эгидой фонда Каслмана, жгла деньги, как сухую траву в степи. Рано или поздно акулы учуют кровь – начнут кружить, требовать прекратить "бессмысленные" траты, перераспределить капитал. Но если главным акционером будет сам Охотник на акул? Пусть только попробуют сунуться. Репутация – это оружие, и его стоит держать наготове.
Но всё это лишь подготовка. Истинная цель – Theranos и их десять миллиардов. Битва с "Белой акулой" была лишь билетом на встречу с их советом директоров. Теперь, когда этот билет в кармане, пора начинать настоящую охоту. Пальцы коснулись холодной трубки телефона, и в ушах зазвучал голос Реймонда, едва слышный сквозь треск помех. Настоящая игра начинается.
Глава 9
Голос Рэймонда хлестнул, словно ледяная вода:
– Ты, конечно, наделал шума.
Ответ прозвучал сдержанно, почти равнодушно:
– Просто выполнялась работа.
Рэймонд хмыкнул.
– И что, в вашей сфере все так работают?
Конечно же, нет. Если бы каждый аналитик с Уолл-стрит выходил в эфир, чтобы унизить акул финансового мира, давно бы некому было играть роль хищника. Но сейчас не стоило тратить время на такие разговоры.
Главный вопрос был совсем другой:
– Что с привлечением инвесторов для Theranos?
Компания находилась в самом разгаре закрытого раунда – акции распродавались институциональным фондам, обещая доступ к сладкому куску в десять миллиардов долларов. Любопытство жгло, как перец на языке.
– Пока всё идет гладко, – ответил Рэймонд. – Проверки в разгаре. Правда, кое-где цепляются….
Разумеется, инвесторы требовали технических документов. А там наверняка юлили, выдумывали оправдания, откладывали до последнего. И всё же график оставался прежним – никаких переносов, всё должно завершиться в течение двух месяцев. Холмс действовала грубо, но умело. Инвесторам фактически навязывался выбор: вкладываться вслепую или терять шанс навсегда. Никакого третьего варианта.
Theranos уже успел обрасти десятками контрактов, а совместные проекты с крупными торговыми сетями сделали компанию почти символом прорыва. Бумаги, презентации, документы – всё выглядело безупречно.
И кто-то в зале переговоров непременно шептал:
"Но ведь эти корпорации наверняка проверили всё досконально?"
Остатки сомнений таяли, как снег под солнцем. На их место приходил страх упустить золотую жилу. Настоящая игра на человеческой слабости – FOMO, вечный страх остаться за бортом.
Но срок был ясен: два месяца. Значит, и времени оставалось ровно столько же.
– Хочу встретиться с советом директоров лично.
Рэймонд помолчал и вернул встречный вопрос:
– Зачем так рвёшься в это дело?
С его стороны это звучало вполне логично. В его глазах интерес к Theranos мог показаться случайным – просто очередная инвестиционная возможность. Но в действительности было иначе.
– Холмс – мошенница.
Рэймонд прищурился.
– Решил поиграть в героя, разоблачить её?
Ответ прозвучал твёрдо:
– Речь идёт не о героизме. Скоро будет запущен собственный фонд. Если разобрать эту историю и не дать капиталу сгореть впустую, это станет лучшей проверкой и доказательством компетентности.
– Значит, всё упирается в деньги.
Скрывать смысл не имело резона. Для Рэймонда – это вопрос чести, для остальных – голый расчёт. Прямота в таких разговорах только упрощала сотрудничество.
– Как я говорил раньше, к совету директоров не подойдёшь просто так.