В тишине Сергей Платонов сдержанно нажал на кнопку диктофона. Щёлчок включения прозвучал отчётливо, словно выстрел в пустом коридоре. Записная книжка раскрылась перед ним, страницы шуршали мягко, как крылья ночной мотыльницы. Пальцы крепко сжали ручку – стальной стержень чуть не треснул в этом напряжённом захвате. Взгляд журналиста стал колючим, внимательным, будто он пытался прожечь собеседника насквозь.
– Ну что ж…. Расскажите, что известно о "Theranos"? – произнёс он, не меняя интонации.
За этим последовал рассказ – неторопливый, но насыщенный фактами, с вкраплениями деталей, собранных с разных концов: упоминания о переговорах с фармацевтической компанией по поводу клинических испытаний, о странных трудностях с одобрением FDA, о документах, присланных профессором из университета Джонса Хопкинса. На планшете вспыхнул холодный свет – экран отразил даже дрожь пальцев, когда на нём появилось письмо профессора.
Курц, не отрывая взгляда, скользил глазами по каждой строчке, задавал вопросы острые, как скальпель хирурга.
– Хм… Понятно. Есть ли возможность получить оригиналы этих файлов? И ещё – координаты вашего профессора?
Старый волк журналистики – опыт сквозил в каждой фразе. Ни единого слова на веру: всё требовало подтверждения, всё – проверки. Контакты были переданы – пальцы с хрустом переплелись над столом, взгляд поднялся навстречу холодному вниманию репортёра.
– Это максимум, чем могу поделиться "бесплатно".
Журналист чуть склонил голову, словно примеряя на вкус эти слова.
– "Бесплатно"? – переспросил он тихо. – Значит, есть что-то ещё, но за это нужно заплатить?
– Верно.
На лбу журналиста проступила складка. Подозрительность и интерес скрестились в его взгляде, как два лезвия.
– То есть вы хотите, чтобы я отдал что-то взамен… Что именно?
– Информацию, которой располагаете вы. Назовём это обменом.
Пауза. Мгновение, и Курц качнул головой.
– Это невозможно. Моё расследование ещё в процессе. Слишком много нитей, смысл которых не до конца понятен. Раскрыть свои находки – значит подвергнуть источники опасности. И главное…
Голос стал жёстким, будто по стеклу провели ногтем.
– В первую очередь моими данными интересуется сама "Theranos". Если честно, вся эта история кажется подозрительной.
Под этим намёком звучало прямое обвинение: возможно, собеседник – шпион "Theranos". Так проявилось нечто важное: компания не только знала о расследовании, но уже пыталась ему мешать. Чтобы человек был настолько осторожен, должны были быть веские причины.
Купц прищурился, взгляд упёрся в самую суть подозрения:
– Обычный информатор не стал бы выспрашивать детали моего расследования, верно?
Вопрос был вызовом – нужно было объяснить, почему важно знать, чем он занимается.
На это прозвучало спокойно:
– "Theranos" – мошенническая компания.
В лице журналиста ничего не дрогнуло. Но следующие слова заставили его взгляд изменить оттенок:
– Поэтому планируется подать на них в суд.
Глаза Джонатана расширились – в них вспыхнуло неподдельное удивление. Улыбка мелькнула на губах собеседника, и слова продолжились с лёгкой насмешкой:
– Точнее, в суд пойдёт не сам пострадавший, а его представитель. Мой клиент вложил деньги, поверив обещаниям, а в итоге получил лишь пустую оболочку.
Именно ради этого и была создана компания через Дэвида: никто из других инвесторов не решился бы на тяжбу, как бы их ни убеждали.
– Для суда, – продолжал Платонов, – решающее значение имеют доказательства. Поэтому и нанят был частный сыщик. А в процессе его работы выяснилось: именно вы, Джонатан, копаетесь в этой истории. Логично было подумать, что журналист способен собрать самые ценные материалы. Вот почему и вышел на вас.
Наступила тишина. Джонатан опустил взгляд на свой блокнот, барабаня пальцами по столу. Секунда, другая – он словно проверял каждое услышанное слово на вес.
– Простите, – наконец произнёс он, – но до тех пор, пока иск не будет реально подан, всё это для меня не более чем слова. В деле замешано слишком много людей. Даже если вы правы, у меня нет обязанности помогать.
Прозвучало холодно и сухо, будто поставлена точка.
– Но ведь враг моего врага – мой друг, разве не так? – попытался возразить Платонов.
– Вы ошибаетесь, – Джонатан поднял голову и встретил его взгляд. – У меня нет личной вражды с "Theranos". Журналист должен оставаться нейтрален. Моё дело – докопаться до истины и донести её до общества. Даже если вы и компания окажетесь в суде, моя позиция не изменится.