– Немедленно в лабораторию. Подготовьте новый регламент контроля качества. Персонал должен знать его наизусть.
Приказ был ясен: создать фиктивное прикрытие. Учёный молча вышел, за ним захлопнулась дверь.
– Он ведь не станет разыгрывать расовую карту? – задумчиво бросила Холмс. – Это его сильнейшее оружие. Он снискал уважение именно благодаря речи о дискриминации.
– Лучше подготовить внутренние документы по вопросам равенства и ESG, – сухо подтвердил юрист.
Стопка "срочных" заданий росла, как снежный ком. Составлялись списки фальшивых политик, скрипели ручки, в воздухе стоял запах свежих чернил.
И вдруг – резкий сигнал.
"Дин!" – смартфон Холмс завибрировал на столе. На экране вспыхнуло имя Шармы – человека, которому она доверяла больше остальных.
Сообщение короткое, но тяжёлое, как удар:
"Возникла проблема."
Сердце ухнуло в пустоту.
Ведь Сергей Платонов в этот момент всего лишь слушал презентацию отдела продаж и маркетинга. Там, казалось, не могло случиться ничего опасного. Но Шарма писал….
"Он ищет финансового директора."
***
В зале царила тягучая тишина, которую не могли разогнать ни шелест страниц, ни сухие удары каблуков по каменному полу. Воздух пах кофе, перегретым кондиционером и тревогой. Сергей Платонов, сидевший напротив, неожиданно произнёс с мягкой вежливостью, будто спрашивал о погоде:
– Могу ли я встретиться с финансовым директором напрямую?
Слова повисли в воздухе, как капля чернил в стакане воды. Лицо Шармы, всегда высокомерно-спокойное, резко напряглось. Взгляд его, острый, как игла, полоснул по собеседнику, будто желая пробить броню и увидеть скрытые намерения.
Обычно в таких случаях из уст этого человека слетала бы колкая фраза, вроде: "Как смеете задавать такие вопросы?" – но сейчас ситуация была иной. На кону стояли обещанные инвестиции, и потому пришлось натянуть улыбку, скованную, будто из пластика.
– Одну минуту, – сказал он, вынимая смартфон.
Его пальцы забарабанили по экрану. Сухие щелчки клавиш звучали громче, чем дыхание. Сомнений не было – сообщение отправлялось Холмс. И всё же поражала беспечность: любой другой человек вышел бы в коридор, скрыв переговоры, а этот делал всё на глазах у инвесторов. Глупость и дерзость – дурная смесь.
Минут через пять он поднял голову.
– Для чего вам нужен финансовый директор? – спросил он, улыбаясь губами, но сжав челюсти так, что на висках выступили жилы.
– Есть вопросы по прогнозам доходов, – ответ прозвучал тихо, но твёрдо.
– Этим могу заняться и я, – поспешил отрезать Шарма.
– Речь идёт о финансовых рисках. Этим занимается CFO.
Слова были произнесены без нажима, но звучали как приговор. Брови Шармы дёрнулись, дыхание стало тяжёлым. Снова улыбка – натянутая, как маска.
– Должность финансового директора в компании сейчас вакантна.
Разумеется. Её освободили собственными руками.
– Почему?
– Стартапу CFO не всегда необходим. Финансовое управление достаточно простое. Когда масштабы бизнеса вырастут, найдём подходящего человека.
Слова звучали правдоподобно, но логика хромала.
– То есть должность пустует с основания компании?
Пауза. Взгляд скользнул в сторону.
– Раньше CFO был, но сейчас место пустое.
– Забавно выходит. Говорите, что CFO нужен в зрелой стадии бизнеса, а в начальной он у вас был. Почему же теперь решили обойтись без него?
Ответа не последовало. Лишь напряжённое дыхание, сбивчивое, словно у человека, которого загнали в угол.
Удовольствие от нажатия на больную точку ощущалось даже в воздухе. Скрытая ярость Шармы сквозила в каждом движении, но приходилось держать улыбку.
– Вы говорили о вопросах, задавайте, – пробормотал он. – Риски тоже в моей компетенции.
– В таком случае хотелось бы понять, каким образом компания страхует вероятность срыва контрактов, на основе которых и строились столь оптимистичные прогнозы.
– Риска нет, – отчеканил Шарма.
Ответ прозвучал слишком резко, и потому следующее требование прозвенело особенно холодно:
– В таком случае нужно ознакомиться напрямую с контрактом с Министерством обороны.
Колебание длилось секунду, потом Шарма отдал знак сотруднику. Тот принёс папку. Но внутри оказались лишь протоколы встреч, переписка, обрывки заметок.
– Это всего лишь повестки и меморандумы, – голос прозвучал стальным. – Где сам контракт?
Лицо Шармы застыло, словно камень. В улыбке больше не осталось ни капли теплоты. В воздухе повис тяжёлый привкус недосказанности. Сухой шелест бумаг и глухие удары кондиционера по решётке казались громче, чем любые слова.