В словах слышался вызов: "Раз приняли наверху – значит, смирись." Но что-то в его тоне прозвучало фальшиво. Ложная нота, как трещина в стекле.
"Истинная причина вложений совета…" – эта мысль повисла тревожным отголоском.
Заставить Шарму выдать себя оказалось делом техники. Достаточно было взглянуть на него с лёгким сожалением, словно собеседник – лишь пешка, а не фигура.
– Вы ведь и сами этого не знаете, верно?
На лице Шармы что-то дёрнулось. На миг маска сорвалась, и в голосе зазвучал звериный оскал:
– Я второй человек в компании. Как я могу не знать?
Слишком резкая защита – значит, в точку. Внутри что-то болезненно кольнуло.
Тон смягчился, в голосе появилась вежливая извиняющаяся интонация:
– Нет-нет, разумеется, вы в курсе. Я лишь имел в виду, что детали могут быть недоступны. Ведь разговоры с такими людьми не всегда просты.
– На что вы намекаете? Разговоры подобного рода происходят естественно….
– Официальные речи через корпоративные каналы – да. Но ведь личных, искренних бесед у вас с ними не было, верно?
Ответа не последовало. Взгляд Шармы потемнел, а тишина стала красноречивее любых слов.
Конечно, таких разговоров у него быть не могло. Слишком высока дистанция. Слишком крепка невидимая стена.
Губы дрогнули, и вырвалась тихая усмешка – горькая и едкая:
– Значит, и здесь действует свой "потолок"….
Эти слова прозвучали как приговор. В воздухе запахло металлом, словно перед грозой: сдерживаемая злость, обида и унижение висели над столом невидимым облаком.
В комнате повисла тишина, плотная и тягучая, как дым от дешёвых сигар. Слова о невидимой стене – барьере, сдерживающем тех, кто не рождён в нужной семье и не вписан в правильный круг, – задели Шарму до глубины. На лице его мгновенно проступила мрачная тень.
– Мы с тобой разные, – процедил он, словно выплюнул камешек изо рта.
Тонкая усмешка коснулась губ собеседника:
– Разумеется. Ты – операционный директор. Далеко не каждая фигура доходит до этой клетки на шахматной доске. Особенно если речь идёт о человеке с азиатскими корнями.
На пол упал взгляд, задержался на сером ворсе ковра, и в воздухе разлилась горечь невесёлой усмешки.
– Есть пословица: дракон может подняться даже из маленького ручья. В ней вера – талант способен преодолеть бедность и тесные берега. Казалось, Америка тоже жила по этому закону. Но истина оказалась несколько иной.
Словно тяжёлый камень, сорвался вздох.
– Был один друг. Выпускник Гарвардской школы права, лучший из курса. Трудное детство, но блестящий ум. Его приняли в крупную юридическую фирму – тогда все говорили: "Вот он, дракон". Но прошло семь лет… и партнёром стал вовсе не он. Партнёром стал белый сокурсник, который в Гарварде больше гулял и пил, чем учился.
Такие истории в Америке случаются каждый день. И когда их рассказывают, у рассказчиков наступает будто амнезии, и они вдруг и сразу забывают, что лучшими управленцами становятся не отличники, а как раз троечники и естественно, что такого человека и поднимают вверх независимо от расы и вероисповедания. Но отличникам-то ведь очень обидно, они вот жопу рвали, а никто этого в итоге не оценил. И начинаются рассказы, про то что вот это из-за расы, пола или неправильной школы. Хотя надо признать, что и такое бывает, что предпочтение отдают тому, кого лично знают, а не какому-то неизвестному выскочки. Человек есть человек. Но этого Шон не добавил, не правду он искал, а пытался надавить на собеседника в нужном ключе.
– Товарищу тогда сказали: чтобы стать партнёром, нужен другой талант. На этом уровне уже важнее всего умение вести клиентов. Иными словами, нужно не только образование, но и происхождение, и связи. Всё то, что называется "социальным капиталом".
Дети юристов всегда лучшие юристы чем те, кто этим занимается в первом поколении. Лила династии в том и лежит. Этого он тоже не сказал, поскольку это шло в разрез с тем ключом в разговоре, который он применял.
Зато прекрасно так намекнул, что верхние этажи общества принадлежат тем, у кого этот капитал есть: белым, богатым, наследующим фамильные клубы, дорогие школы, элитные университеты. И это отличная отговорка для тех, кто не дотягивает.
Голые способности редко открывают двери. Они крайне редки сами по себе. Потому специально стараются педалировать на иллюзию равных возможностей разбивающихся о реальность. Достаточно вспомнить Джерарда: даже после того как ему принесли целое состояние, в глазах его всё равно светилось подозрение. Особенно если не упоминать того, что у него изначально было подозрения на мутные схемы какого-то мужика вокруг его сестры.