— Ты, должно быть, испугалась за них.
— Конечно, но я не успела приехать вовремя.
— А священник? Он где был тогда?
— Здесь, — сказала Шанталь, наливая себе виски в бокал со льдом. — Будь вы тогда не в Уганде, а тут, то были бы мертвы или покалечены. А отец Данн был здесь. Правда, утром того дня он ездил в Кигали, в госпиталь — навестить нашего старого священника, отца Тореки, который умер через две недели после этого. Отец Тореки служил здесь сорок лет, половину своей жизни. В тот день они тоже слушали радио, которое призывало отряды хуту нападать на общины. Отец Тореки велел отцу Данну возвращаться домой и собрать всех в церкви, потому что церковь ведь всегда считалась убежищем. Вот в церкви и собралось шестьдесят или семьдесят перепуганных людей. Отец Данн как раз был в алтаре, шла самая торжественная часть мессы — освящение Даров, схождение Святого Духа. И в этот самый миг они ворвались в церковь с воплями «Убивай тараканов!», инъензи, и начали убивать всех подряд, даже малышей, пока не перебили всех до одного. Спастись не удалось никому. Кое-кого из женщин эти мясники вытащили во двор и изнасиловали, а потом все равно убили. Вы способны представить это? Отец Данн с алтаря смотрел, как убивают его прихожан!
— И он не попытался остановить их? — спросил Лорент.
— А как бы он смог их остановить? В Мокото священники ушли из монастыря, а тысячу их прихожан убили!
Лорент задумался, машинально подставив Шанталь бокал, и она налила ему еще порцию виски. Лорент все время считал, что Шанталь была искалечена здесь, в этой церкви, и сказал об этом вслух.
— Нет, это случилось по пути сюда, — ответила Шанталь. — Я до смерти испугалась за родителей и сестренку. Они жили не в самой деревне, а на ферме, выше, на холмах, где мой отец разводил коров. — Шанталь покачала головой и проговорила ровным голосом: — Их так никто и не видел и не мог сказать, где их тела. Возможно, их просто бросили в выгребную яму или зарыли у обочины. Мне кажется, что сестра, может быть, лежит в церкви. Я осмотрела все черепа, но Фелиситас это или мумия египетского фараона…
— Значит, ты поехала сюда… — напомнил ей Лорент.
— Один мой приятель довез меня, он дружил с хуту. Сказал, что проблем не будет, что замолвит за меня слово. На дороге нас задержал патруль и велел предъявить документы. Всем тутси приказали выйти из машин. Мой приятель не смог меня защитить. Меня отвели в лес, куда уже согнали остальных, многие были с детьми… — Шанталь замолчала, потом откашлялась. — Хуту, большинство из них еще недавно были обычными парнями из Кигали, но теперь они стали интерагамве, почувствовали себя сильными, и все, как один, были пьяные и не соображали, что делают… Они приблизились к нам с мачете и дубинками, утыканными гвоздями. Нам до последней минуты не верилось, что они станут убивать нас здесь, в лесу, рядом с шоссе. Люди начали умолять о пощаде, матери пытались закрыть собой детей. Хуту тоже кричали, смеялись, а потом в возбуждении накинулись на нас и принялись кромсать нас мачете, словно мы были гроздьями бананов. Я заслонилась рукой от удара… — Шанталь снова замолчала, отпила из бокала и на секунду зажмурилась. — Тот тип схватил меня за руку и рубанул по ней. Моя рука осталась у него… Я увидела близко его лицо… — Она снова замолчала. — Потом я упала, а сверху на меня падали убитые и раненые. Была ночь, они в горячке не удостоверились, все ли мы мертвы. Я долго лежала не двигаясь.
— А тебя они не насиловали?
— Меня нет, но многих других — да, словно звери.
— Ты могла истечь кровью до смерти, — сказал Лорент.
— На мне были бусы, я перетянула ими руку.
— И все же…
— Слушайте, я знаю одну женщину из Найроби, где были убиты тысячи. Она пряталась под мертвыми телами почти неделю. Ночью выбиралась, чтобы раздобыть воды и пищи, а утром возвращалась, отгоняла крыс и зарывалась в трупы. Мне повезло — мой приятель хуту нашел меня и отвез в Кигали к врачу. Врач тоже был хуту, но, как и мой приятель, он не был экстремистом. Он обработал рану и оставил меня у себя на несколько дней. Потом я пряталась в «Коллинзе», я знаю хозяина отеля, он спас сотню людей. Он прятал даже жен государственных чиновников, тех хуту, чьи жены были тутси. Когда эти трусы бежали прочь от вашей армии, я вернулась сюда, чтобы разыскать своих. — Точеные плечи Шанталь приподнялись под тонкой сорочкой. — А потом осталась, чтобы помогать священнику.
— Вести его хозяйство одной рукой, — договорил Лорент.
Она взглянула в сторону дома. Некоторое время назад музыка прекратилась, но священник больше не показывался.