- За что? - поинтересовался Тойво.
Оскари распахнул простыню и склонил голову, словно что-то разглядывая.
- Ну, не знаю, - вздохнул он и поежился. - Хотелось бы верить, за волосы на голове, или за руку. Не должен дьявол глумиться над первым встречным.
- Нет, - поперхнулся пивом из кружки Антикайнен. - Я не имел ввиду: за какое место? Я имел ввиду: почему, по какой-такой причине?
- А, - спокойно сказал Оскари. - Вот ты о чем. Кто же этого дьявола разберет, зачем он честных пацанов в ад утаскивает? Все ж мы не без греха. В день рождения становимся грешными (syntymapaiva — день рождения, synti — грех, по-фински, здесь и далее примечания автора).
Из парилки вышли голые девицы, и вместе с ними голые красные финны. Курсанты интернациональной школы командиров были действительно красные, не только в душе и по государственным мотивам.
- Эх, снега нету, - вздохнул один из них. - Сейчас бы в сугроб броситься!
- Так сходи на улицу, - предложил ему Тойво. - Там этого добра еще достаточно.
- Там не снег, там грязь с собачьими выписками, - назидательно ответил тот.
- Прописками, - проговорил Кумпу. - Пошли и мы, что ли, погреемся.
Они отправились в парную и усердно побили друг друга березовыми вениками, разгоняя густые клубы пара, выдаваемые каменкой. Призрак Кронштадта стал отступать. Где-то за дверью повизгивали девушки, звенели стаканы и нестройные мужские голоса невнятно говорили тосты.
Баня душу лечит. И тело тоже лечит. Баня все лечит.
Когда они присоединились к товарищам за столом, чувство того, что они излечились наличествовало у всех. Настроение от этого, конечно, стремительно повышалось. Образовалось некое сообщество, банное сообщество, где все банщики — братья, где все банщицы — сестры. Правда, братья не были братьями сестрам, а те, в свою очередь, как бы не были сестрами братьям. И по именам друг друга почти не называли, потому что, как следует разгорячившись, позабывали их нахрен. Как же хорошо в бане!
Правда, банные братья понимали, что едва только они уйдут отсюда, как обретенное здоровье начнет медленно тратиться. И не потому, что похмелье, а потому что от жизни в бане не спрячешься и все грехи не отмоешь.
Только банные сестры ничего не понимали — им-то по большому счету было наплевать, они-то сюда пришли по вполне меркантильным соображениям. Но с них и спроса не было, с них, как с гусей вода. Точнее — с гусынь.
Когда наступило время уходить, Тойво вспомнил рассказ Оскари и спросил его:
- Ну, и дальше чем дело закончилось? Утащил тебя дьявол?
- За что? - поинтересовался Кумпу.
- «За волосы на голове или за руку», - хмыкнул Тойво. - Откуда я знаю за что! Ты не рассказал. За грехи наши перворожденные.
Оскари перестал натягивать на ногу сапог и задумался. Он сделался похожим на огромного тролля, обратившегося в камень первым солнечным лучом. Наконец, он вздохнул, справился со своим сапогом и сказал:
- Я тогда очень испугался — все-таки не каждый вечер с рогатым дьяволом доводится общаться. Замер и стою, боюсь пошевелиться. И нечистый замер, только дышит шумно и, как бы, в раздумье. Ну, набрался я храбрости и сделал шаг к забору, удирать мне тогда показалось неправильно, не по-пацански. Хотел еще слово сказать, что-нибудь, типа «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», да язык не шевелится — прилип к нёбу и отлипать отказывается. Промычал что-то нечленораздельное. Дьявол насторожился и рогами повел, словно неодобрительно. Конечно, не любят в преисподней поминать Господа нашего и Его присных.
Кумпу опять замолчал, видимо утомившись столь длинным для него рассказом.
- Ну? - напомнил о себе Тойво.
- Ушли давеча в Финляндию повстанцы, - неожиданно продолжил Оскари. - А не кажется тебе, что скучкуются они в Выборге, либо Коувале, либо где-то еще, развернут над головами Otava (флаг, предложенный финским художником Йонасом Хейска для Ухтинского государства - серебряные звезды Большой Медведицы на синем фоне) и придут к нам воевать? Неважно, какая у них будет идея — важно, что воевать с ними придется нам с тобой.
- Ну, мы не знаем всей подоплеки этой истории, - мрачно кивнул головой Антикайнен.
- То-то и оно, что нам остается только гадать, либо же не думать ни о чем вовсе. Но ведь очевидные вещи всегда лежат на поверхности, не стоит смотреть вглубь, чтобы их понять, - сказал Кумпу. - Идея, мировая революция — все это ерунда. Богатство и власть — вот что толкает людей поступать в угоду своей корысти. Или не людей.