Напоследок коснувшись в легком поцелуе ее лба, отступил. Она пыталась дрожащими руками затянуть распахнутые мной в порыве страсти полы халата. Я же еле отвел от нее взгляд.
— Может, нальешь мне чего-нибудь выпить? — попросил, прежде чем она выставила меня за дверь.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
— Я тоже. Но если я сейчас уйду, то ты меня обратно уже не впустишь, — мне не нужно было смотреть на нее, и так знал, что это так. — Поэтому я не уйду.
С этими словами сел и откинулся на спинку дивана. Запрокинул голову на его подголовник и, прикрыв глаза, пытался успокоить себя и решить, что делать дальше.
— Это просто смешно. Вы так и будете здесь сидеть? Уже поздно. — Не получив от меня ответа, она продолжила: — Мистер Холл, нам обоим завтра на работу, — слишком быстро пришла в себя моя малышка. Назвать ее снежной после того огня, что она мне показала, язык не повернулся, даже про себя.
— Только тебе.
— Что это значит? — я не ответил, потому что не мог решить, как поступить. Одно я знал точно — отступать я не собирался. — Что бы это ни значило, не важно. Пожалуйста, уходите.
— Дай слово.
— Что?
— Дай мне слово что, завтра я приду и ты меня впустишь.
— Что? Нет.
— Именно.
— Боже. Все, что только что… — при этих словах краска смущения покрыла ее лицо. — Все это было всего лишь…
— Если скажешь, что это было ошибкой, я встану, но только в этот раз. — Дождался момента, когда она посмотрит мне в глаза, и продолжил: — Я не остановлюсь.
Она была растеряна и пыталась взять себя в руки, но у нее это плохо получалось.
— Я… Вы… Я не…
— Не заставляй меня доказывать тебе, что ты хочешь. Так же, как и я.
Я был зол, но молчал, хоть и хотел сказать ей многое за то, что мучает и меня, и себя.
Она смотрела на меня расширенными глазами, и страсть все еще плескалась в их глубине.
— Боже мой. Что за сумасшествие? Вы должны уйти.
Я понимал, что она хочет, оставшись одна, снова собрать свою броню, и завтра она, как обычно, будет вежливой и холодной, недоступной, Снежной Нимфой. Сделав шаг вперед, я не собирался делать два назад.
— Должен? Правда?
— Пожалуйста, — прошептала, прикрыв глаза.
— Что пожалуйста? О чем ты меня просишь?
— Я согласна, что это физиология и что мы оба отреагировали. Но это не повод что-то начинать. Просто давайте забудем об этом. Хорошо?
— Забудем об этом? Интересно как? Я не собираюсь ничего забывать и тебе не позволю, — не смог с собой совладать и, вскочив, вновь оказался рядом с ней. — Как мне забыть вкус твоих губ? — провел пальцем по ее нижней губе. — Шелк твоих волос? — пропустил между пальцев локон, смотря в ее глаза. — Твои стоны? То, как ты дрожишь в моих руках и отзываешься на меня? Как мне забыть, если все, о чем я сейчас мечтаю, — это наплевать на все и взять тебя так, как я хочу. Как мы оба хотим.
Я не отрывал от нее взгляда, как и она не могла отвести своего. Осознавала ли она, как участилось ее дыхание, как вызывающе торчат соски из-под ее халата, как затуманились ее глаза?
— Мира, малышка моя, я очень далек от того, чтобы забыть хоть что-то, связанное с тобой.
Она прерывисто дышала, приложив свою маленькую ладошку к груди. Она смотрела испуганной ланью, но ее тело кричало о ее желании. И как бы мне ни хотелось, я не предпринимал никаких действий, потому что всем своим нутром чувствовал, что сейчас мне нужно отступить. Внутри она еще не приняла меня, нас.
— Я говорил тебе тогда и говорю тебе сейчас: я не отступлюсь и тебе не позволю. Ты моя малышка. — Взяв ее лицо в чашу своих ладоней, коснулся ее опухших губ в легком, едва ощутимом поцелуе. — Пообещай, что завтра впустишь меня, и я уйду, — прошептал я, а у самого от собственных же слов все внутренности скрутило узлом.
— Обещаю, — прерывисто прошептала она, и я отступил.
Отступил и ушел не оглядываясь, чтобы не передумать.
Только в машине перевел дыхание, я физически ощущал нужду в ней. Не помню, чтобы хоть раз мне приходилось так долго добиваться женщины. Несмотря на мой не самый веселый характер, у меня был богатый опыт общения с женщинами. Я любил секс, правда, в отличие от Маркуса, предпочитал качество количеству. Хоть и не так часто, но одна любовница сменяла другую, и я считал это нормой. До нее!
Что в ней было особенного и почему я так на нее реагировал? В моей постели были и красивые, и умные женщины, но ни с одной я не ощущал и толику того, что почувствовал от одного такого короткого, но такого сладкого поцелуя с ней. Сейчас, получив от нее только намек на страсть, слегка почувствовав ее вкус, я, как человек, не знавший до этого страсти, проснулся от глубокой спячки и загорелся.
Все эти месяцы я не мог думать ни о ком, кроме нее. А я пытался. В тот же вечер, после первого ее отказа, я был в постели с бывшей. Я получил физическую разрядку, и только. Поцелуи, стоны, удовольствие — все было не то и не так, из секса пропали все краски. Пресно! Одна перепалка с Мирой возбуждала меня больше, чем весь процесс соития с любовницей. Я не знал вкуса ее губ, ее тела, но шестое чувство мне подсказывало, что с ней все будет по-другому. После я пытался еще пару раз вернуть, так сказать, свою жизнь в прежнюю колею, но это как есть пасту, когда тебе хочется сладкого. Насытиться можно, но желание никуда не пропадает.
И сейчас, сидя в машине под ее окнами, я все еще чувствую ее губы на своих, ее тело в своих руках и слышу ее тихие стоны. С ней определенно все будет иначе. Острее, ярче. Другую я бы уже подмял под себя, но с ней... Почему с ней я так не могу? Не хочу. Хочу, чтобы желала, сходила с ума и горела так же, как и я. Почему? Об этом я не хочу задумываться. Я знаю одно: она нужна мне и я ее получу.