Она рассмеялась в ответ.
— Я ведь честен с тобой. — Стер еще одну слезу. — И я хочу большего, намного большего, с тобой, Мира.
Посмотрев на меня долгим взглядом улыбнулась.
— Я бы хотела тебе верить, — тихий шёпот, на грани слышимости. — Хоть кому-нибудь.
Медленно она опустила руки на мою грудь, и меня закоротило. Склонился к ее губам. Как ни банально, но она сладкая как амброзия. Она ответила, и желание разложить ее тут же на берегу почти свело меня с ума. Оторвался от ее рта, продолжая держать в объятиях, склонил голову, соединяя наши лбы.
— Мира, — она смотрела мне в глаза, — я никогда не причиню тебе боли. И никому не позволю, даже тебе самой. Раздевайся.
С этими словами сделал шаг назад, смотря в ее ошарашенное лицо.
— Пойдем, покажу мою тайну, — кивнул я в сторону воды.
Улыбнувшись, она стала раздеваться.
Почему любой разговор с ней как катание на американских горках?
Эмоциональные качели.
Я мазохист! Как назвать того, кто сам себя мучает и рад этому?! Раньше за собой таких наклонностей я не замечал, но эта женщина доводит меня до… даже боюсь предположить, докуда она меня доведет такими темпами.
Я не мог не смотреть на то, как она оголяется передо мной. На ней были вполне себе закрытый лифчик и трусики-шорты, но ничего более сексуального я в жизни не видел.
До озера плыл максимально медленно, пытаясь взять себя в руки.
Ага! Удачи мне в этом!
Знать, что она рядом и почти голая.
Возьми себя в руки, ты что, голой бабы не видел?!
Черт меня дери, если это хоть немного помогало.
Как прикажете мне выходить из воды, когда член стоит колом? То еще зрелище!
Хотя если подумать!
Из воды она вылетела как пуля, но я все же налюбовался ее обтянутой мокрой тканью трусиков аккуратной попкой и чуть не опозорился.
Так что, выбираясь, следил за выражением ее лица.
Если бы не знал, что Ник ее родной сын, подумал бы, что она девственница. Такое смущение и шок были написаны на ее лице, будто эрегированный член она видит впервые.
— Тут целый остров?! — воскликнула она, озираясь по сторонам. — Как такое возможно, что его не видно с берега?
— Аномалия! — выдал я. — Но благодаря ей у меня появилась своя берлога.
Я видел, что она начала дрожать.
— Пойдем. Там есть одежда, — указал ей в сторону хижины.
— Что? — она удивленно уставилась на мое тайное жилище. — Ничего себе! Это что, дом?
— Ну домом его вряд ли назовешь, слишком мал. Пойдем покажу.
Она осмотрела все с таким восторгом, не знаю, какой реакции я ожидал от нее, но в груди разлилось тепло оттого, что ей действительно нравится.
Это место стало моим спасением после возвращения из армии. Никто не знает о тех кошмарах, что мучили меня в этих стенах, пока я не научился жить с этим. И мне хотелось, чтобы оно ей понравилось.
Увидев ее в своей футболке, замер. В голове стало пусто. Красивая, сексуальная и МОЯ. Мне хотелось утащить ее на свою кровать и сделать своей.
— Ты все их прочитал? — она указала на книги, лежащие стопками то тут, то там.
Я просто кивнул, не доверяя в этот момент своему голосу.
— И как ты смог их все сюда принести? — Мира удивленно рассматривала обложки.
— В непромокаемом мешке, — указал я на армейский мешок, валяющийся рядом с фотографиями.
— Понятно, — она взяла одну из фотографий. — Это твои сослуживцы?
— Да, — просто ответил я ей.
У меня вся кровь из головы утекла куда пониже. В принципе рядом с ней у меня всегда ее большая часть выше талии не поднималась, но тут она на моей территории и в моей одежде. Было в этом что-то первобытное. Все мысли были только об одном: как не подмять ее сейчас под себя. Пытался вспомнить все причины, почему нельзя, но сейчас почему-то все они казались такими мелкими и надуманными. И только одно меня удерживало — она мне доверилась.
Потому я пытался отвлечься как мог. Вспомнил все, что случилось во время наших тайных операций, рассказал ей смешные истории или то, что не смогло бы ее шокировать. Время пролетело незаметно. Она первая всполошилась.
— Уже поздно, нам пора возвращаться.
— Да, конечно. Хотя, думаю, они еще не вернулись.
Переодеваться Нимфа не стала, да и я тоже, поплыли так. Она плыла передо мной. Я смотрел на ее затылок и думал о своем поведении. Никому ничего не рассказывал, а ей мне захотелось рассказать. И это меня удивило. С ней я вел себя нерационально, необдуманно, на эмоциях.