— Что ты делаешь? Ты все залил, — она смотрела на лужу, что растекалась вокруг меня. Я приподнял ее лицо за подбородок, чтобы увидеть ее глаза.
— Ты думаешь, что я на тебя наброшусь? Боишься меня?
Она молчала, но мне за нее все сказали ее глаза.
Не доверяет. Боится.
Наклонился, открывая кран с горячей водой, ждал, пока наберется вода, и думал, что мне с ней делать.
— Разденься и полежи еще немного, — сказал я, снимая мокрую футболку, и направился в спальню. — Я сейчас принесу сухую одежду, переоденешься.
Молча принес ей штаны и кофту и забрал из шкафа в ванной полотенце. Чувствовал ее взгляд, но сам на нее так и не посмотрел. Нужно подумать.
Пока вытирался и переодевался, вспоминал все. Это было нетрудно. Я с самого начала был настроен на нее и все что касалось ее было будто выжжено в моей памяти.
Она — холодная и вежливая.
Она — смущенная и красная.
Она — испуганная и возмущенная.
Я, конечно, не психолог, но чувство, что я о ней ничего не знаю, усилилось.
Я знаю, что она была замужем и у нее есть ребенок.
Я знаю, что она прекрасный сотрудник, честная, порядочная, отзывчивая, верная. Чего только стоит ее тревожилась о моем брате. И как она беспокоилась за проекты агентства, когда мы работали вместе, я чувствовал, что она переживает за свою работу.
Она прекрасная мать.
Она наивная.
На многие вещи реагирует как девственница.
Целуется неумело и робко.
Держится за свою вежливость и холодный тон как за щит.
Боится мужчин и не подпускает к себе никого.
Не доверяет.
Ее родители, где они? Братья, сестра, кто-то из родни?
Ее любимый цвет?
Ее любимое блюдо?
Она не любит рыбу, хоть и не признает этого.
И у нее аллергия на арахисовую пасту.
Я так мало о ней знаю.
Картина, что вырисовывалась, мне не нравилась вообще.
В этот момент открылась дверь ванной.
Она стояла в проёме, не решаясь войти.
— Что бы ты там обо мне ни думала, я не собираюсь тебя есть, — сказал, чтобы подтвердить свои подозрения. Ее реакция не заставила себя долго ждать. Я видел, как ее зрачки расширились, выдавая ее страх, а потом краска смущения залила ее щеки.
С ней случилось что-то плохое, что глубоко ее ранило и до сих пор ранит.
— Я… — замялась она, но я не стал ее слушать.
— Иди сюда, — она опешила от моих слов.
Видя, что она не собирается двигаться, встал сам.
Чем ближе я подходил, тем больше она напрягалась.
Я выясню, что произошло, даже если мне придется причинить ей при этом боль.
— Носки, — протянул я ей то, что держал в руках. — Ты стоишь на холодном полу, — указал я кивком на ее голые ступни, она проследила непонимающим взглядом за моим кивком.
— Проходи в комнату, там ковер, и надень носки. — В дверь постучали. — Войдите.
— Можно? — за дверью стоял доктор.
Майк был моим другом еще с тех времен, когда мы приезжали в гости к дяде Чарли. Он родился и вырос здесь. Как-то я спросил у него, почему он не переедет в город, ведь там у врачей больше возможностей, да и платят больше. Он тогда дал мне пищу для размышления своим ответом.
— Здесь все, что я люблю. И я счастлив. Зачем же мне что-то еще.
А я ведь только сейчас стал понимать, о чем он мне тогда говорил.
— Конечно, Майк, проходи. Нужно проверить ее, — указал я в сторону Миры, которая прошла в комнату, но все так же держала в руках носки, что я ей дал. Кажется, она про них забыла.
— Со мной все хорошо, — промямлила она, но никто из нас ее слушать не стал.
— Она утонула.
Майк без слов меня понял, прошел и, положив на тумбочку свою сумку, стал вытаскивать приборы.
— Мисс, пройдите и сядьте, пожалуйста, на кровать, — сказал он, не оборачиваясь.
— Но я хорошо себя чувствую, — продолжала она свое.
— Тогда тебе не о чем волноваться, — отрезал я, беря ее за руку и подводя к кровати. Мягкий толчок, и она уже сидит на краю. — Приступай.
Майк быстро выполнил все нужные манипуляции, пока я наблюдал за тем, как Мира при любом его прикосновении каждый раз напрягается.
— Вы чувствуете тошноту?
— Немного. Но, думаю, я просто напилась грязной воды.
Она наблюдала за тем, что он делает, а я наблюдал за ней.
— С вами все в порядке, но я пропишу вам антибиотики на два дня, чтобы избежать осложнений, и витамины.
— Хорошо, — она попыталась встать, но я удержал ее за плечо. — Посиди. Нам нужно поговорить. Я провожу Майка и вернусь.
Провожая Майка, увидел, как во двор въезжает машина отца.
Боже! Совсем забыл про Ника.
Спиной почувствовал Миру. Ну конечно, она не послушалась.
— Давай не будем говорить им о случившемся, — сказала она тихо своим хриплым голосом.
— Да с одного взгляда на тебя они поймут, что что-то случилось, — попытался я объяснить ей тщетность такой попытки. — Не переживай, при Нике они ничего не спросят.