— Что вы здесь делаете? — наконец отмерла хозяйка квартиры.
— А не видно? Играю со своим другом, — давая мелкому пять, ответил я, пытаясь на нее не смотреть.
— Мам, это мой друг Дэниель, — восторженно продолжая давать мне пять, представил меня малой. — Он обещал дать мне покататься на его машинке, — гордо выдал он, улыбаясь своей маме.
— С тобой, молодой человек, я поговорю после.
— Почему после? Можно и сейчас, — сказал малыш серьезно, всем видом изображая раскаяние. — Осознал, больше не буду.
— Тебе пора в кроватку. Иди переодеваться в пижаму, а я сейчас провожу этого мистера на выход и приду, — ее настрой и строгость в голосе не сочетались с ее домашним, таким трогательным видом.
Пока она выговаривала сыну, я жадно впитывал ее образ. От нежного овала лица до кончиков маленьких пальчиков на ногах. Она была без тапочек и так мило поджимала их. У меня внутри полыхнуло и во рту пересохло, едва только их увидел, эти маленькие перламутровые ноготки.
— Это Дэн, мой друг, — вырвал меня из нирваны голос Ника.
— Да, я уже это слышала, — она не смотрела на меня, но, судя по румянцу на ее щечках, мой интерес не остался незамеченным.
— А можно он меня уложит?
— Нет, нельзя, — слишком быстро ответила она. — Он занят и уже уходит.
— Я с удовольствием тебя уложу, — выдал я.
Если бы глазами убивали, я бы уже валялся бездыханным телом.
Прости, милая, но я только пришел и еще не готов тебя покинуть. Поэтому, несмотря на ее недовольство, не смог сдержаться и подмигнул ей.
Под восторженные крики Ника направились в его комнату. В пол-уха слушал рассказ о его любимой пижаме с лошадками. А когда он, замолчав, выразительно уставился на меня, понял, что пора прекращать витать в своих мечтах и вернуться к моему невольному союзнику. Но, черт возьми, как же это было сложно. Она была такой очаровательной с мокрыми волосами, горящими от ярости глазами. Мысли о том, что под ее халатом ничего нет, сводили меня с ума.
— Я ведь первый раз у тебя в гостях, так что веди меня в свою комнату, — чтобы не отвечать на вопрос, который умудрился прослушать, решил дать ему поручение. И он с энтузиазмом первооткрывателя поскакал впереди меня.
— Моя комната самая лучшая, а мамина самая большая, — рассказывал он, пока вел меня в сердце квартиры.
В коридоре было три двери, по бокам и в конце. Ник стоял около левой, из чего я сделал вывод, что одна из двух других — ванная, а вторая… При мысли о спальне Миры сердце забилось у горла. В чем она, интересно, любит спать? Полупрозрачном неглиже, пижамке с короткими шортиками или совсем голенькой? В себя снова привел голос Ника:
— Я не люблю купаться, но мама говорит, что это полезно, — малой при этих словах смешно сморщил свой пятачок. — Не люблю это слово, — шепотом признался он. — Она и про брокколи так говорит, а она жутко невкусная.
Он достал из светло-серого шкафа пижаму и разложил ее на кровати, застеленной красным одеялом с лошадками. В детстве у меня была точно такая, только с мишками, а у Маркуса — с лошадками, но синего цвета.
— Скажу по секрету, — прошептал я, как будто и правда делился с ним секретом. Добившись его полного внимания, продолжил: — Мама права, если есть эти не вкусности, то очень скоро ты станешь большим и сильным.
— Как ты? — задумавшись на секунду, спросил малой. Дождавшись от меня кивка, кивнул и сам.
— Да и купаться надо, чтобы не заболеть, — весомо выдал я.
Это его не обрадовало, но он все же поплелся в ванную, которая оказалась в конце коридора. Значит, напротив — ее спальня. Пытаясь отогнать видение о ней в кровати, поплелся следом за малым. Совершив все нужные манипуляции, мы наконец-то вернулись в его комнату.
— Ты любишь лошадок? — почему-то шепотом спросил малой. — Я очень люблю, — в его словах не было необходимости, стоило зайти в его комнату, где на любой поверхности были изображения лошадей разных пород и мастей.
— Я видел их в телевизоре. Правда, мама запрещает мне его смотреть.
— Твоя мама права. На лошадок лучше смотреть не в телевизоре, а вживую. А еще лучше — на них кататься, — подоткнул ему одеяло, как это часто делал нам с братом отец.
— Что? — спросил, увидев его шокированный взгляд.
— Ты катался на лошадке? — он с такой надеждой смотрел на меня, что, даже если бы это было не так, я бы, наверное, соврал.