А вот мой сосед, Борис Абрамович, выглядел вполне оживленным и даже ни разу не устал от цифр, выкладок… Березовский наклонился ко мне, прикрывая рот ладонью, и прошептал:
— Сергей, надо что-то делать. Если эти поправки примут, нам крышка. Ты можешь помочь торпедировать? Пару слов в заключении, намёк на экономическую нецелесообразность, — и всё.
Я покосился на него. Березовский был из тех, кто всегда находил выгоду, где бы он ни оказался.
— Торпедировать? — переспросил я, стараясь не выдавать раздражения.
— Ты серьёзно?
— Конечно! Это же катастрофа для всех нас. Требования к минимальному банковскому капиталу, собственным средствам акционеров… Это же совок! Давайте тогда три госбанка создадим и вернемся к госплану.
Я кивнул, делая вид, что обдумываю его слова, еще больше понизил голос:
— А по бабкам что? Скинитесь с Гусем и Смолевичем? За мной дело не заржавеет.
— Не наглей! У тебя у самого три банка!
Нормально так? Прямой шантаж.
— Ладно, не хочешь скидываться, помоги в другом.
— В чем?
Береза явно напрягся. Помогать он любил только одному человеку- самому себе.
— Слышал краем уха совещание у Ельцина было. Решили приватизировать Останкино?
Абрамыч тяжело вздохнул и начал меня погружать в проблемы телевизионщиков. Там был ужас-ужас. Содержание в прошлом году Останкино и всей сопутствующей инфраструктуры стоило бюджету почти 17 миллиардов рублей. Это при среднегодовом курсе доллара примерно в 1000 деревянных. Но даже этих денег не было. Предыдущего председателя телерадиокомпании «Останкино» Брагина Ельцин в декабре уволил. Отставку объясняли, прежде всего, с двумя событиями. Во-первых, ему ставили в вину решение прервать вещание четырех каналов, выходящих из Останкино, в день захвата телевизионного центра в октябре 1993-го. Во-вторых, он вызвал кремлевское недовольство после парламентских выборов, проходивших одновременно с референдумом по проекту Конституции. Эти выборы в «семье» посчитали провальными. Ну и правда, кому нужны в Думе Жириновский и Зюганов? Там нужны послушные нажиматели кнопок.
— Короче, сейчас в Останкино всем рулит Яковлев, — Березовский вытер пот на лбу платком. — Но журналисты работать не хотят, разбегаются. Всем надо кормить семьи.
В 45-ти российских регионах профсоюз связистов, не получавших зарплату три месяца, проводят забастовку, — они попросту прекращают телетрансляцию программ государственного телевидения, за исключением программ новостей. Общий долг перед телевизионщиками по всей стране составляет гигантские 80 млрд. рублей. Больше должны только военным и энергетикам.
— Начинаю понимать, — я закурил сигару, выпустил дым в сторону от стола. — Приватизация не от хорошей жизни.
— Да! — подтвердил Береза — Тот, кто заходит в акции, гасит хотя бы часть долгов. Ты готов?
— А сотрудников в редакцию могу назначить?
Березовский замялся.
— Яковлев, — он больше политик. А в самом Останкино информационной повесткой занимается Влад Листьев. Слышал про него?
А как же… Через полгода грохнут. Слишком борзо полез в рекламные контракты. А может именно и Березовского договорчики велел поднять. Я внимательно посмотрел на Абрамыча, тот отвел взгляд, достал ручку, начал что-то записывать за выступающим.
— С Листьевым договорюсь.
— Там есть некоторые тонкости, — Березовский тяжело вздохнул — Если даешь денег на ящик, я тебя в них погружу.
— Уж будь любезен!
Договорить нам не дал «русский Шрек» — брянский депутат Шандыбин. Уж не знаю, зачем Зю притащил этого монстра на слушания, но выступил тезка Чапаева на все 100 %. Он начал свой спич с того, что ударил кулаком по столу, отчего микрофон завибрировал, а в зале воцарилась тишина.
— Олигархи! — рявкнул Василий Иванович так, что у меня в ушах зазвенело. — Эти кровопийцы уничтожили наш народ, разорили заводы, выгнали людей на улицу! А вы, господа депутаты, еще сомневаетесь? Прижать им хвост или нет?!? Да я вам скажу, как с этими банкирами надо поступать! На Красной площади, уважаемые, есть Лобное место. Оно стоит пустое, без дела!
Шандыбин — широкоплечий, с огромной лысой головой, напоминающей бугристую тыкву. Его грубая, но энергичная фигура вызывала одновременно страх и уважение.
— … повесить их! На осинах, как предателей! Всех. Из центробанка тоже!
В зале зашумели. Кто-то негодующе вскрикнул, кто-то захихикал, а кто-то одобрительно закивал. Председательствующий несколько раз стукнул молотком, требуя тишины, но Шандыбин не обращал на него внимания.