— Я… я не буду! — осмелился было вскинуть голову Олег Викторович.
— А так! — к его затылку прижалась холодная сталь пистолета, и лязгнул затвор. — Не вводи в искушение, тварь. Слизывай, или я тебя прикончу, в натуре!
— И чем эта дикая история закончилась? — Василич слушал, неприлично открыв рот.
— До самого президента дошло, — хмыкнул Месяцев. — Министр жаловаться пришел на жену Хлыстова. Она ведь такое еще несколько раз устроила.
— А президент что? — вытянул шею Василич.
— Посмеялся и спросил, стоят ли теперь пластиковые окна, — пояснил Месяцев. — Он у нас, конечно… сам знаешь какой… «Первый раз бью по голове, второй по крышке гроба»… Но хорошую шутку ценит. Он Елене Геннадьевне потом какую-то медальку вручил. Не за это, конечно…
— А сейчас Хлыстов где? — спросил Василич.
— На календаре июнь, — вздохнул Месяцев, посмотрев на улицу, где наливалась зеленью листва, — и поэтому политическая жизнь в стране замерла. Ты спросишь почему? Да потому что Мария Сергеевна Хлыстова попросила папу показать ей рыбок, и они уплыли куда-то в сторону Большого Барьерного рифа. А поскольку Елена Геннадьевна топит спутниковый телефон мужа каждый раз, когда они приходят Дарданеллы, то связи с Сергеем Дмитриевичем нет.
— И что? — непонимающе посмотрел на друга Василич. — Что вы делаете, когда нужно важный закон принять?
— У него семьдесят пять процентов в парламенте. — развел руками Месяцев. — Ждемс!
Конец цикла. Спасибо, что были с нами.