Пурене нервничала и сердилась на Деда, организатора ячейки Бартулана. Это верно, у Деда много несимпатичных черт: заносчив, всю интеллигенцию хает, невнимателен к товарищам. Как вот сейчас. Из-за него одного люди драгоценное время теряют, ведь Григорию еще восемь километров брести, а Чуришкису завтра рано утром на работе быть надо. Уж очень незавидная жизнь теперь у рабочих известкового завода. Хозяин гасит печь то на несколько недель, то на несколько месяцев. Случается, что коренастый Григорий — бык, а не мужик, как говорят о нем в волости, — совсем сникает. Бравый вид поддерживают лишь густые волосы да крупные глаза. Мало радости и у хозяина дома — Арницана. Укатала его, видать, жизнь новохозяина, совсем отощал и осунулся человек. Как и жена его, которую Арницан с двумя сыновьями-подростками поставил караулить двор. Когда Анна шла сюда, один мальчуган копошился у дороги, а другой — за хлевом, сама ново-хозяйка возилась около ворот. Розалия Арницан мало смыслит в социализме, но слепо верит тем, кто хочет переделать несправедливый мир. Она искренне любит своего неуклюжего Яниса и, не колеблясь, отдает себя справедливому делу. И своих сынишек приучает помогать революционерам. Более зорких стражей нелегальных собраний, чем Каспар и Алоиз, и не сыскать.
— В окружной суд ты написала? — спросила Пурене, борясь с приступом кашля. — Не забыла подчеркнуть, что в приговоре к тебе как к несовершеннолетней неверно применили надзор по месту жительства?
— Написала, — кивнула Анна.
— Сама отправила?
— Брат. Он мне иной раз помогает.
— Возьми у него почтовую квитанцию и храни ее. Мой Малениек только из-за этого лишился права на пересмотр дела; не мог документально доказать, что обжаловал приговор вовремя. Как бы то ни было, а в борьбе с буржуазией мы должны использовать все их законы.
Наконец стукнула дверь — пришел организатор ячейки.
— Опять карманы набил? — сказала Анна, показывая на сильно оттопыренные карманы пальто Бартулана.
— Для меня книги теперь то же, что табак. — На круглом лице Бартулана расцвела лукавая крестьянская улыбка. — Не могу без них, и все. Книгами, дочка, я указываю несознательным путь правды. Чтобы поняли, откуда пролетарию свет светит.
— Указываешь пролетариям, откуда свет, а когда идешь на собрание с набитыми карманами, то можешь к себе внимание ищеек привлечь.
— Ну ты, товарищ, не то говоришь! — Бартулан уже не назвал Анну дочкой. — Посмотрела бы, что я несу. Только законно выпущенные книги, которые в лавке продают. За них мне ничего не будет. — Он хлопнул рукой по карману пальто.
— Да о тебе разве речь? О членах организации… — нахмурилась Пурене. — Не хочешь или не можешь понять, что такое конспирация?
— Лучше сказала бы, что я не понимаю, что такое страх. Бояться не надо, и все будет хорошо. Пора начинать! — Он уселся за стол, на котором были игральные карты, початая бутылка водки и краюха хлеба.
— Может, положить еще луковиц и соли? — вопросительно посмотрел на организатора Арницан. — Заглянет кто, увидит: гуляют по всем правилам. А может, нет?
— Положи все же.
— Если они ворвутся, ни соль, ни луковицы не помогут. — Пурене шумно придвинула скамеечку поближе к свету. — Одно баловство это, да и только.
— Никакое не баловство. Скажешь, карты для отвода глаз не годятся?
— Карты — и такие игроки? — Пурене сложила губы в усмешку. — Окна завешены, а домочадцев выдворили вон. Один из игроков отсидел за антигосударственную деятельность, а другого без конца допрашивали и прогнали с места. Думаешь, они дурачки и поверят твоей детской сказочке.
— Вынуждены будут поверить в такие очевидные доказательства. И когда человек одно и то же утверждает… Когда я ходил в подмастерьях у каменщика Игната…
Анна повернулась к темной половине комнаты — к углу между окном и печью, где находилось почти все имущество новохозяина: сколоченная из грубых досок кровать и уже послуживший скольким поколениям сундук с окованной крышкой — для приданого. Над сундуком, на вбитых в стену крючках, — две шубы: надевать в дальнюю дорогу и укрываться в лютую стужу. Шубы почему-то пробудили воспоминания о далекой зиме, когда она училась в гимназии, о гротенских событиях, о Викентии. Да, Викентий…