Но ведь и малиновку из нашего сада тоже кто-то убил. Я замираю на миг, допуская самую страшную мысль. Но нет, раз я этого не помню, то это точно был не я. Быть такого просто не может...
Я вздыхаю. Как глупо, что я не додумался рассмотреть тельце поближе, разобраться, кто мог нанести такие раны. Впрочем, неважно. Даже если это и не была рысь, мне тем более следует оставаться начеку.
Я вытираю грязные руки о траву и поднимаюсь, заменяя растерянное лицо на решительное.
Что бы ни случилось, я все равно пойду в холмы.
Кто знает, если я не буду приходить на то место, которое рысь назначила сама, быть может, она последует за мной к самому дому.
Поэтому я тороплюсь, продираюсь через лес самыми короткими путями, и в месте, где пересекаются сразу три тропки, меня ожидает мой верный меч. Пускай, не Экскалибур короля Артура, не Кларент, меч в камне, а всего лишь простое копье, которое я выстругал сам из прочной дубовой ветки. Кособокое и не шибко острое, оно ждет меня, воткнутое в трухлявый пень.
На самом-то деле есть еще рыцарский меч из библиотеки, но он оказался бесполезным, хоть и выглядит внушительно – клинок тупой и неоправданно тяжелый, потому не пригоден для сражения.
Отец рассказывал мне, что рыси по своей природе слишком осторожные хищники и всегда нападают исподтишка. Они как раз из тех зверей, что предпочтут подкрасться и ударить со спины. Но достаточно повесить на плечо даже обычную палку, и ты уже будешь защищен. Именно поэтому я больше не углубляюсь в чащу без копья за спиной.
Я настолько взвинчен после произошедшего, что, подстегиваемый воспоминаниями и чувством вины, вздрагиваю от каждого шороха. И в каждой тени среди деревьев мне чудится пятнистый кошачий силуэт. Но я знаю, что рыси по-прежнему нет рядом. Мы как будто бы живем в разных мирах, границы которых пересекаются лишь в холмах, у кроличьих нор. Рысь не оставляет ни отпечатков лап на влажной земле, ни следов царапин на коре деревьев, ни рваных клочков шерсти на крючковатых ветках. Но в холмах я чувствую ее присутствие, оно витает в воздухе, тяжелое и давящее. Однако и это никак не поможет мне ее выследить. Мы встретимся, только если рысь пожелает выйти ко мне сама.
И, тем не менее, я продолжаю ходить в холмы, продолжаю надеяться на то, что рано или поздно она забудет о бдительности, хотя бы на миг, и тогда настанет момент для решающего удара. Однако это маловероятно.
Теперь, когда она знает, что я хожу за ней по пятам, то уже не попадется.
На пути в холмы я внезапно слышу голоса, и в одном из них мгновенно узнаю Аманду. Но чей тогда второй голос, низкий и мужской?
Я продираюсь через кустарник и попадаю на поляну, залитую пятнами солнечного света. Лениво раскачиваясь, на нижнем суку дерева висит Аманда. Но при виде меня она тут же спрыгивает и принимает оборонительную позу, сложив руки на груди.
- С кем ты разговариваешь? – требовательно и, наверное, слишком резко спрашиваю я. Оглядываюсь по сторонам, но никого больше не вижу. Да и кто еще может быть здесь, в глубокой лесной глуши вдали от дорог? В этом лесу нет людей кроме нас, мне ли этого не знать?
- А ты здесь видишь кого-то еще? - хмыкает Аманда и тут же выдает, прыская со смеху:
- Что это там у тебя!
Она заглядывает мне за спину.
- Самуэль! Сколько тебе лет! - Аманда прикрывает глаза ладонью, но ее грудь все еще беззвучно трясется от смеха. Несмотря на то, что они так не похожи, я на миг вижу перед собой маму. - Ты все еще играешь в индейцев, сам с собой? Или у тебя есть воображаемый друг? - подтрунивает она.
Я чувствую, как сводит скулы от желания нагрубить в ответ. Но это Аманда, с ней мы взаимодействуем совсем по другим правилам. Конечно, эти правила меняются со временем, но всегда будут отличаться от того, как я веду себя с другими людьми. Ей я прощаю многое, возможно, даже все.
Это редкий момент, когда я не сразу нахожу что ей сказать. Правду говорить бессмысленно – Аманда из тех, кому фраза «Будь осторожнее» только вредит, запуская, точно в катапульте, в неправильном направлении.
Я смотрю на нее, растерянный, пытаясь подобрать слова, и внезапно, за ее спиной, замечаю какое-то движение. Вглядываюсь, расширив глаза, в зеленый полумрак среди деревьев, но никого не вижу... А потом вдруг слышу едва уловимый шорох, затем еще один... Что-то большое медленно ступает среди толстых стволов.
- Аманда! – я смотрю на нее во все глаза. – Ты тоже это слышишь?!
Но она нисколько не меняется в лице, ни на секунду, все так же невозмутима, как всегда.
- Нет, Самуэль, - она пожимает плечами и, ухмыляясь, продолжает: