В детстве я считала своим долгом знать все, что знала мама. Я тянулась к ней, стремилась угодить, но только несказанно раздражала. Она никогда не ценила мой искренний интерес к картинам в ее портфолио, к биографиям ее любимых художников, к вдохновляющим ее мифам и легендам. Возможно, эта неприязнь у нее ко мне с детства, и это никак не изменить. Или же у меня действительно нет задатков творческой личности, в отличие от Яннике и Аманды, и знать секреты, которыми мама делится с ними, я не достойна.
Но именно благодаря тому, что мама называла «излишним любопытством», выйдя сегодня в сад, я узнаю статуи, расставленные среди клумб. Вначале они кажутся мне безликими: безымянные средневековые вельможи, выходцы из рыцарских романов – двое мужчин и две женщины, застывшие друг напротив друг друга. Но я забываю о том, что нахожусь в маминых владениях, и здесь ничего не бывает просто так. Но как только я замечаю на оголенной лодыжке женщины, одетой попроще, тонкий браслет, меня тут же осеняет.
«Лес за гранью мира». Вальтер, служанка, госпожа и королевский сын. Первая книга Уильяма Морриса, вдохновившая впоследствии Льюиса и Толкина на их литературные шедевры.
Я неуверенно оглядываюсь вокруг, чувствуя, что чего-то не хватает, и тут же понимаю, почему не заметила его сразу. Статуя льва слишком маленькая и частично скрыта среди пышных кустов бузины. Морда у него сделана на манер Средневековья, немного безобразна и лишена каких бы то ни было кошачьих черт – больше похожа на гримасничающего усатого бегемота.
Лев, которого Вальтер убил на охоте, защищая госпожу.
Я слышу за спиной тихие шаги, не такие легкие, как у Ли – его я уложила в гостиной на послеобеденный сон – и, оборачиваясь, вижу Яннике, которая рассматривает статуи вместе со мной.
- Красивые, - с улыбкой говорит она, робко касаясь подола роскошного платья госпожи. Та смотрит на Яннике сверху вниз, будто бы внимательно наблюдая за каждым ее действием.
- Как настоящие, - добавляет Яннике.
Но она их не узнает. Точнее, не знает. Может быть, скоро мама посвятит ее и в эту тайну дома.
Я киваю и сажусь перед цветами на колени, достаю пульверизатор, приступаю к привычному, ежедневному ритуалу. Яннике отходит от статуй и, немного покружив по саду, залезает в куст боярышника – укромное убежище, где часто прячется Питер.
И тут она начинает кричать. Истошно, пронзительно, как будто ей больно.
Я вскидываю голову. Яннике машет руками в истерике и топает ногами. Я бросаюсь к ней и прижимаю к себе.
- Что такое? Тебя кто-то укусил?.. – выдыхаю я и тут же осматриваю ее руки, щиколотки, лицо.
- Карлик! – визжит она. – Карлик!
Конечно же... Карлик.
Я уже было думала, что мама решила обойтись без него, из-за его уродливого вида, но я глубоко заблуждалась. Она никогда бы не нарушила свое любимое число «шесть».
Карлик. Паж госпожи, которого она называла то слугой, то королем. Вот он, с большим крючковатым носом, как тролль из скандинавского фольклора, стоит укрытый зарослями боярышника, прямо напротив льва, и все вместе шесть фигур образуют идеальный шестиугольник.
Я обнимаю Яннике и шепчу:
- Это просто статуя, Янни, ш-ш-ш.
Я глажу ее по голове, но она все равно визжит и вырывается:
- Нет, нет, ты не понимаешь! Он пришел! Он поселился у нас!
Она часто дышит, и все ее лицо залито слезами.
- Это просто карлик из книги, которую любит мама...
- Нет никакой книги! – кричит Яннике и отталкивает мои руки. – Он съест вас всех!
Я вдруг начинаю понимать... То чудовище с ядовитой слюной, которого она боялась. К сожалению, Аманды, похоже, нету дома, она бы, надеюсь, все мне объяснила. Я тяжело вздыхаю.
- Янни, это всего лишь камень. Это не живое существо.
Яннике замирает на миг и наконец прижимается ко мне, бросая испуганный взгляд на уродливую статую.
- А что если он умеет превращаться в камень? Как в твоих сказках?
- Если он уже один раз превратился, то не сможет вернуться обратно, - уверенно говорю я, хотя это не правда. Норвежские тролли, о которых я рассказывала, превращаются в камень, только когда их касается солнечный свет, но я это, к счастью, не упоминала.
- К тому же смотри, сейчас я тебе докажу, что это всего лишь камень.
Я приближаюсь к карлику, и Яннике отступает назад, продолжая, тем не менее, крепко держать меня за руку. Я заношу другую руку, чтобы постучать по твердой голове, и всего лишь за этот короткий миг у меня перед глазами проносятся короткими вспышками: человеческий силуэт дерева, почудившийся мне в ночь грозы, змеиный хвост в ванной, Ли, заглядывающий в очаг камина.