Пока я добираюсь до нее, очерчивая полукруг, проходит, казалось бы, целая вечность. Губы у меня пересохли от волнения, а руки дрожат и приходится сжимать меч все крепче скользкой вспотевшей ладонью.
Приоткрыто.
У меня внутри все скручивается.
Я резко врываюсь внутрь, держа меч наготове. Но в комнате, кажется, нет никого, кроме мирно спящей мамы. Это можно понять сразу, ведь все настолько заставлено, что остается мало свободного пространства. Однако я на всякий случай заглядываю в свободный угол за книжным шкафом и под стол, прежде чем подойти к дивану, на котором спит, свернувшись калачиком, мама.
Я сажусь перед ней на корточки и тихо, судорожно выдыхаю. Я знаю, как она выглядит, когда сильно устала, и ее не разбудить даже взрывом: впавшие щеки, опустившиеся кончики губ, синяки под глазами, которые выступают огромными темными кругами, как только она смывает косметику. Именно так она выглядит сейчас. Поэтому я позволяю себе судорожно шепнуть:
- Я так переживал...
И прислоняюсь лбом к ее лбу, положив руку ей на плечо. Но краем глаза все равно смотрю на дверь. Мама расплывается в неосознанной улыбке и двигает головой, устраиваясь поудобнее на одной из декоративных подушек. На ней изображена голова оленя, и большие блестящие глаза пристально смотрят мне прямо в душу.
Я поднимаюсь, тряхнув головой, и выхожу в коридор. Закрываю ха собой дверь, жду минуту-другую, но ничего не происходит. Прислушиваюсь к звукам дома, и не слышу ничего потустороннего. Больше никаких подозрительных шорохов и несвоевременных скрипов.
Я молюсь, чтобы она действительно ушла. Прохожу вперед, все так же вдоль стены, и сажусь между дверьми Аманды и Яннике – мама с двух сторон окружена пустыми комнатами, а здесь я хотя бы рядом одновременно с двумя сестрами, и Ли не один - если что Мируна успеет его защитить до того, как прибегу я. Так что здесь я буду нести свой пост.
В эту ночь я не смыкаю глаз до самого рассвета.
43. МИРУНА
После вчерашнего ужина я все еще в поднятом расположении духа и просыпаюсь в хорошем настроении. Ночью я, как всегда, долго не могла заснуть, но только лишь по той причине, что по десятку раз визуализировала, как мы снова встретимся с Гаретом. Представляла, где это будет: на территории кампуса, на пороге нашей квартиры в Манчестере или внизу, на подъездной дорожке, или же в одном из наших любимых секретных мест.
Он все еще витает в моих мыслях, поэтому, только открыв глаза, я посылаю ему сообщение. Как бы навязчиво это ни выглядело.
Я выхожу из комнаты, напевая под нос, и тут же удивленно замираю. Самуэль спит в коридоре, повесив голову на грудь. На коленях у него лежит меч с длинным узким клинком, почти как настоящий. Мне кажется, я уже где-то его видела...
Да, точно, рыцарские доспехи в библиотеке.
Когда я подхожу ближе, Самуэль резко вскидывает голову, широко распахивая глаза, и хватается прямо за клинок. Был бы это настоящий романский меч, с которым ходят в битву, он бы здорово порезал себе ладонь.
Я прикусываю губу, смотря на него сверху вниз. Не уверена, что стоит начинать этот разговор.... Самуэль, похоже, того же мнения.
- Доброе утро, - он щурится, и темные круги под его глазами становятся еще больше.
- Доброе.
Я вздыхаю и смотрю на его меч, все-таки пытаясь понять, что это значит. И тут замечаю старую «Нокиа», лежащую на полу. Подбираю ее и спрашиваю:
- Откуда этот телефон? И где твой, сенсорный?
Самуэль резко вскакивает, протягивая руку, но я случайно успеваю прочитать новое сообщение, высветившееся на экране.
«С добрым утром! Какие планы?»
Я замираю, а Самуэль опускает руку и отводит глаза.
И тут я все понимаю. И воздух тут же пропадает из легких, словно мне со всей силы ударили в живот. На глазах выступают горячие слезы. Я крепко сжимаю в руке телефон, чтобы не уронить.
За что?
Я поднимаю на Самуэля глаза, пытаясь сдержать поток слез, и по его виноватому виду, по болезненно-сжатым губам и опущенным бровям, понимаю, что все это не розыгрыш, а нечто другое...
Дрожащей рукой я передаю ему телефон, резко разворачиваюсь и поспешно спускаюсь вниз по ступенькам.
- Мируна, стой! – выдыхает он.
- Нет, Самуэль! Я хочу побыть одна! – судорожно бросаю я и тут же закрываю рот ладонью, настолько жалко звучит мой голос.
Я выбегаю из дома, и когда вокруг меня только остаются деревья, и больше никого, сгибаюсь пополам и рыдаю, схватившись за живот.
Какой же я была дурой!
На что я надеялась! Во что я верила!
И зачем, зачем, Самуэль, зачем так поступать со мной?! Если ты хотел сделать как лучше, то ты ошибался. Нельзя давать ложные надежды, которые подарят лишь временное спасение, а потом сбросят с еще более высокого обрыва, в самую пропасть.