- У меня есть послание, - говорю я серьезным тоном, но Аманда уже смотрит на меня как на глупую.
- От Дерева. Оно хочет что-то нам сказать.
Самуэль кривится, как будто ему в супе попался черный перец. Может быть, так и есть.
Я подвигаю листья к остальным, чтобы они увидели сами. Мируна смотрит только мельком и продолжает кормить Ли. Точнее следит за тем, чтобы он не измазал себе все лицо ложкой, теперь, когда ест сам. А ведь именно на нее я больше всех надеялась... Наверное, я выбрала не лучший момент. У меня с этим всегда было плохо.
Аманда заглядывает через мое плечо и хмыкает:
- Хорошая попытка, Яннике.
- Но это правда! Почему я тебе верю, а ты мне нет! Я не лгунья, как некоторые!
- Ш-ш-ш, - шепчет Мируна, кивая на Ли, который тут же отвлекается и смотрит на меня большими глазами.
Аманда противно улыбается, и все они делают вид, что ничего не было...
А потом Мируна говорит, по-прежнему смотря на Ли:
- Мне показалось, или сегодня в лесу прозвучало что-то похожее на выстрел?
Выстрел? Так вот что это был за хлопок, когда мы все втроем рисовали в гостиной, и Мируна вдруг оглянулась в окно, а потом сказала, что все в порядке, рисуйте дальше. Мы с Ли так ничего и не поняли и продолжили рисовать, но когда Мира молча вышла на крыльцо, я перестала и ждала, пока она не вернется.
Я так и не догадываюсь, к кому Мируна обратилась с этим вопросом, пока не звучит ответ.
- Охотники, - кивает Самуэль.
Я поворачиваюсь к нему, Аманда тоже смотрит краем глаза, уже которую минуту пожевывая один и тот же листик салата.
- Я их встретил в лесу. Сказали, что никогда так глубоко не заходят, а в этот раз... На окраине было слишком мало дичи, пришлось зайти дальше, - Самуэль пожимает плечами.
Мы снова сидим в молчании, таком неловком, словно вместе с нами за столом мама – при ней почти всегда такая неприятная тишина.
- Я видела, ты сегодня вел машину, - снова заговаривает Мируна. Она не смотрит на Самуэля, но теперь понятно, что обращается она снова именно к нему.
Самуэль снова пожимает плечами.
- Мне нужно было развеяться. Я поговорил с мамой, решил, что могу помочь ей с делами, съездить в город сам.
Мируна молчит, вытирая салфеткой щеки Ли.
- Я хорошо вожу, и плевать, что мне четырнадцать, потому что в этой глуши никто не следует правилам. Возраст здесь не имеет значения. Он вообще не имеет значения.
Самуэль хмурится и встает из-за стола, а Аманда молча ухмыляется. Мы все по очереди убираем тарелки в посудомоечную, Аманда и Самуэль расходятся, а мы снова остаемся втроем. Мируна даже не вспоминает о том, что я говорила. Она вообще очень растерянная сегодня, думает совсем о другом. И, кажется... какая-то грустная. Возможно, я выбрала даже не лучший день.
Неужели теперь это значит, что мне остается только пойти к маме? Я раздумываю с секунду и медленно поднимаюсь наверх. Каждая следующая ступенька вселяет еще больше сомнения. За плотно закрытой дверью теперь играет «Большой вальс», тоже из «Лебединого озера». И тогда я окончательно передумываю. Иду в сад, кидаю злобный взгляд на карлика и сажусь у Дерева между корней, чтобы читать снова и снова.
«Береги себя».
«Береги лес».
«Береги Ли».
46. АМАНДА
Вода черными струями бежит по моей коже, и я снова чувствую себя обновленной, воскресшей. Грязным серым водоворотом она кружит вокруг водостока и постепенно исчезает, унося с собой всю ту дрянь, что впиталась в корни моих волос вместе с холодным, бездушным цветом платины.
Точно таким же, как у нее.
Уверена, Мируна думает, что я крашусь в качестве протеста, такая же бунтарка, как остальные идиоты моего возраста. Виенна... Не знаю, что творится в ее гнилой голове, но вполне возможно, что она все понимает.
У зеркала я судорожно провожу рукой вдоль пробора, снова и снова, но на макушке не осталось ни одного светлого волоска. Мне нравится думать, что я убиваю их, заключая в чехол из черного, перекрываю доступ кислороду. Они ведь как раковые клетки, с которыми я борюсь всю сознательную жизнь. В детстве, когда я даже еще до конца не понимала причины, то извечно кромсала волосы ножницами, пока Мируна не опомнилась и не стала прятать все колющие и режущие предметы в самых неожиданных местах.
Задумчиво я касаюсь своих пухлых губ, впалых щек, острых скул.
В остальном я не так похожа на нее. Мое лицо красиво по-своему, не повторяя ее холодные внеземные черты, и с волосами, покрашенными в черный, думаю, уже не так очевидно, что я ее дочь.