— Это глупо! — сказала Паулина и выбежала вон. Чуть позже раздался телефонный звонок. Магда пошла ответить. Джи-Джи встал у меня за спиной.
— Они возвращают внешний мир в настоящее время. Но им приходится делать это медленно, как ныряльщик, который поднимается с большой глубины. Поэтому я тебя торопил — надо было вернуться сюда, пока это не началось. Им нужно исправить то, что насрал Астопел.
— И пока мы в доме, с нами ничего не может случиться?
Он помотал головой.
— Но окажись мы снаружи…
— И нам бы не поздоровилось. Видимо, это и произошло с татуировкой Паулины.
История моего заднего двора за несколько минут. Тридцатилетняя история Крейнс-Вью за несколько минут. Что происходило в городке, пока мы тут смотрели из окна? Я бы все на свете отдал за то, чтобы находиться в эти минуты на Мейн-стрит!
— Значит, они возвращают мир в настоящее время? В сегодняшний день?
— Ну да.
— Они — это те самые пришельцы?
— Ага.
— Но почему тогда ты до сих пор здесь?
— Потому что я тебе нужен, дядюшка Фрэнни.
— Как опухоль мозга.
Тем временем перед глазами у нас появился бассет, завалился на траву, принялся чесаться и исчез. Пожалуйста вам. Судья. Пес принадлежал семейству Ван Гельдеров, которые владели домом до меня. Этот пес прославился на весь город тем, что его без конца сбивали легковушки и грузовики, но он оставался живехонек. От него почему-то всегда воняло болотной тиной, наверно, он так расплачивался за свои девять жизней. Судья умер естественной смертью в глубокой старости. Это случилось за месяц до того, как Ван Гельдеры съехали отсюда.
Когда забор снова покраснел, возле него опять появилась моя старая газонокосилка. В кухню вернулась Магда с переносным телефоном.
— Это Джордж. У него что-то важное.
Я взял трубку. Джи-Джи вернулся на свое место за столом и стал доедать блинчики.
— Привет, Джордж. Случилось что-нибудь?
— Пес вернулся, Фрэнни. Сидит у моих ног.
— Твой пес? Чак?
— И Чак, и Олд-вертью. Сидят рядышком у меня в гостиной. И он живой, Фрэнни. Олд-вертью снова живой. Здесь у меня есть еще кое-кто, с кем тебе надо встретиться. Он-то их и привел. Говорит, что знаком с тобой. Его зовут Флоон.
— Каз де Флоон, — донесся до меня голос Флоона.
— Сейчас буду.
Я нажал кнопку отсоединения, и рука моя бессильно упала.
— Что, появились друзья Джи-Джи? — спросила моя красавица жена.
— Ага. Один из них у Джорджа. Мы сейчас за ним съездим.
Мы с мальчишкой стояли по безопасную сторону входной двери. Я сжимал ладонью дверную ручку, Джи-Джи — булочку с корицей, которую Магда подогрела и дала ему на дорогу.
— Думаешь, теперь можно?
Он откусил от булочки едва ли не половину и заговорил с набитым ртом:
— После того как твой забор покраснел, мы долго смотрели, не изменится ли что еще. Выходит, на дворе опять день сегодняшний. Послушай, есть только один способ выяснить.
Я сощурился — почти зажмурился — и распахнул дверь. Видимо, я полагал, что если снаружи меня поджидает конец света или существа из других миров, то, закрыв глаза, я их отпугну.
Все снаружи было в полном порядке. Я перевел дух. Как в точности выглядел Крейнс-Вью, или по крайней мере моя улица, за день до этого? У дома напротив припаркован белый «сатурн», а вовсе не «ягуар» моего отца. Есть. На веранде соседнего дома висит огромный гамак. Есть. На подъездной дорожке — мой мотоцикл, похожий на злобную желтую жабу. Есть. Полет нормальный.
Я медленно и осторожно стал спускаться по ступеням крыльца. Когда я поставил ногу на последнюю — в нескольких дюймах от «террор-фирмы», — что-то ухватило меня за плечо и потащило назад:
— Берегись!
Я так испугался, что забыл свалиться от инфаркта. Джи-Джи зашелся в приступе идиотского смеха. Я схватил его руку на моем плече и собрался было перебросить через себя, но он заорал:
— Не надо. Моя коленка! У меня коленка раздолбана!
— Ты зачем, паразит, это сделал? По-твоему, это смешно, да?!
— Успокойся. Я пошутил. Держи хвост пистолетом.
— Это когда тут вся эта херня творится? Ты что, совсем глупый?
— Нет, дядюшка Фрэнни. Ведь я — это ты.
— Вот и веди себя соответственно. Я хочу сказать… Слушай, пошли скорей и хватит дурака валять, ладно?