— Несите, — распорядился доктор и, глядя, как санитары с трудом запихивали носилки, опять же мешал штырь, в санитарный автомобиль, напомнил Смирнову: — Вы хотели задать мне вопрос, Александр Иванович.
— Несколько вопросов, — уточнил Смирнов. — Вопрос первый: сколько уже он — труп?
— Точно скажу, когда вскрою. А так, по внешнему виду, по погоде, часов, я думаю, от восьми до пятнадцати.
— Да… Разброс, — выразил неудовольствие Смирнов.
— Сокращу, — пообещал доктор Иван Герасимович.
— Крови почти что нет, — приступил к следующему вопросу Смирнов. — Его что — сначала прикончили, а потом проткнули? Или истек он где-нибудь в другом месте?
— Тоже вопрос на засыпку до вскрытия. Не знаю.
— А что знаете?
— Знаю, что он не сопротивлялся.
— Следовательно, неожиданное нападение?
— Это уж следователю и вам, милиционерам, разбираться, — решил Иван Герасимович. — Вопросов больше нет ни у кого?
— Пока нет, — сказал Владимир Владимирович.
— Тогда я поеду. Дел — выше головы, — доктор небрежно отвесил общий поклон и направился к белым халатам. Белые халаты полезли в салон к покойнику. Иван Герасимович сел рядом с шофером, и санитарная машина, уверенно раздвигая толпу, двинулась к районной больнице.
Зеваки стали разбредаться, твердо понимая, что сегодня больше уже ничего завлекательного не покажут.
— Ты его нашел? — спросил Смирнов у беспокойного шоферюги.
— Я, — проглотив комок в горле и мелко-мелко покивав, признался шофер.
— Где его трепать будем? — обратился к правоохранительной общественности Смирнов.
— У Поземкина, — решил прокурор.
Овцы, ощутив отсутствие смерти, оживились, подошли к борту, не зная, что через несколько часов люди и их превратят в трупы.
— Ну, пошли, — приказал шоферу Поземкин.
Мелкой гурьбой тронулись. Но женский голос сверху остановил их. На середине деревянной лестницы, ведущей к закусочной, стояла буфетчица Матильда.
— Я знаю его, — сказала она.
— Меня? — спросил шофер удивленно.
— Убитого, — уточнила Матильда. — Вам это интересно?
— Очень, — признался Смирнов. К нему и стала обращаться Матильда. Видимо, приезжему она доверяла больше, чем местным:
— Это Власов Николай. По кличке «Крыса».
— Из блатных? — быстро спросил следователь.
— С другой стороны, — ответила Смирнову Матильда. — Лагерный вертухай.
— Официально опознать можете? — опять встрял следователь.
Теперь ему ответила Матильда, ответила, издевательски и высокомерно глядя в лицо:
— Не я одна. Его бывший начальник — комендант вашего главного дома. Вот он пусть официально и опознает. А я — неофициально. Извините, пожалуйста, меня посетители ждут.
Она поднималась по лестнице, а у закрытого ею входа в закусочную действительно ждали человек пять, жаждущих неспешно выпить и подробно за стаканом обсудить случившееся.
— Если понадобится, повесткой вызову, — успокоил себя непонятно чем обиженный следователь. — Пошли к тебе, Гриша.
Отделение милиции располагалось в старинном, наверное, купеческом, доме — деревянный верх, каменный низ. Для милиции весьма удобно: вверху — кабинеты и дежурная часть, внизу — КПЗ.
Хороший был кабинет у Поземкина, даже, можно сказать, роскошный: с окнами по двум стенам, светлый, веселый, обставленный не казенной, а еще от старого хозяина уютной и добротной мебелью. И как сохранили?
Поземкин широким жестом указал прокурору на место во глазе стола, на свое начальническое место: мол, садитесь володеть и княжить. Но категорическим мотанием головы Владимир Владимирович отказался от высокой чести и, заметив, что следователь с бланками допроса уже пристроился у длинного стола, раздраженно сказал:
— Под протокол потом, Сергей Сергеевич. Они, — он кивнул на Поземкина и Смирнова, — сначала его чисто розыскно поспрашивают, и сразу же вам передадут для официального допроса.
— Так будет не совсем по правилам, — вставая, угрожающе отметил следователь.
— Господь с ними, с правилам! — махнул рукой прокурор.
— Как знаете, — следователь дошел до дверей и оттуда предупредил: — я — у себя.
— Садись, шофер Быстров, — предложил Поземкин водиле. Водила вытащил стул из-за стола, накрытого зеленым сукном, оттащил его метра на три и уселся в одиночестве, положив на колени кожаную монгольскую кепку.
— Не хочешь рядом с нами сидеть? — поинтересовался прокурор.
— Он боится, что мы запах учуем, — опередил шоферюгу догадливый Смирнов. — Ты ведь выпивши за рулем был, а Быстров?
— А кто на этой трассе не выпивши? — мрачным вопросом на вопрос ответил Быстров.
— Что пил? — быстро спросил Смирнов.
— Для начала на приемке сто пятьдесят водки принял. Ну, и больше вроде крепкого не пил. Парой пива запил, и четыре с собой в дорогу взял, в дороге всегда пить хочется, — обстоятельно вспоминал шофер.
— И все четыре в дороге выпил? — задал уточняющий вопрос Смирнов.
— Ага, — радостно подтвердил Быстров.
— И не обоссался? — изумился Смирнов.
— Нет, сначала вроде бы и особо не хотелось. Ну, а потом раза три пришлось останавливаться.
— Точно три раза?
— А может, и четыре. Точно не помню.
— Где останавливался, помнишь?
— Если надо, вспомню.
— Надо, Быстров, надо! Гриша, — обратился к Поземкину Смирнов, — у тебя карта района в наличии имеется?
— А вон она. — Поземкин с гордостью посмотрел на стену, большую часть которой занимала карта, исполненная кустарным способом.
— Во-первых, на ней не поработаешь, — сбил спесь с начальника милиции беспощадный Смирнов, — а во-вторых, в связи с самодеятельным исполнением наверняка сильно врет.
— Товарищ Чекунов, — официально обратился Поземкин к бессловесному лейтенанту. — Возьмите в сейфе у дежурного карту и доставьте ее сюда.
Лейтенант Чекунов вышел. Смирнов оценивающе рассматривал Быстрова.
— Я не убивал, — не выдержал взгляда Быстров.
— Ну, а как обнаружил-то? — легко, как в застольной беседе, поинтересовался Смирнов.
— Когда к Матильде подъехал. Перекусить захотелось.
— И выпить?
— И выпить! — отчаянно выкрикнул шофер Быстров. — Машину остановил, вышел, слышу в кузове овцы как-то ненормально топочут. Заглянул через борт, вижу, человек лежит. А потом штырь увидел и понял: мертвяк.
— Ошейник на него ты надел или так было?
— Какой ошейник? — стремительно, не дав ответить Быстрову, спросил прокурор.
— На шее трупа — собачий ошейник. А вы разве не заметили его? — удивился Смирнов.
Вошел запыхавшийся Чекунов, сознался:
— Еле разыскали.
И протянул сложенную в размер тетрадки карту Смирнову. Тот взял ее двумя пальцами, постучат ее ребром о край стола и напомнил:
— Так надевал на покойника ошейник или не надевал?
— Зачем мне? — прошептал Быстров.
— Значит, не надевал, — понял Смирнов и развернул на столе карту. — Иди ко мне, покажешь, где ссал. Да не бойся, я тоже выпивши.
Быстров подошел, из-за плеча Смирнова долго и недоверчиво смотрел на карту, потом трижды неуверенно ткнул в нее толстым пальцем:
— Вот здесь, наверное, вот здесь и вот здесь.
— Да, топограф из тебя, Быстров… — пригорюнился Смирнов, и этим моментом воспользовался прокурор Владимир Владимирович:
— Александр Иванович, как мне кажется, убийца не мог точно знать, на каком месте у Быстрова появится желание помочиться. И поэтому версия о том, что труп забросили по пути следования, весьма шаткая. Скорее всего труп закинули там, на приемке…
— Конечно, убийца не мог знать, где нашего пивососа подпрет до невозможности. Но такие места легко создаются, — Смирнов был устало спокоен. — Коряга, бревно на дороге, камень на пути…
— Во! — обрадовался Быстров. — Точно — коряга! Я минут пять с ней корячился!
— А потом все же поссал? — уточнил Смирнов.
— Поссал, — упавшим голосом, как в недостойном, признался Быстров.