- Отец заходил, рассказывал о твоем академическом упрямстве. Говорит, что тебе надоели лабораторные симуляции НИОКРов, сказал, что ты настроен категорично против получения второго профессионально научного. Это так?
- Да будет им всем, старик. - Выпустив воздух негодования, будто рыба-шар, Кюс зашагал в сторону стеклянных ставней выхода. – Что они там эти университетские шишки считают за профессиональное, ну? Два месяца к ряду провели шесть виртуально-разведочных и пять виртуально-монтажных вылазок в фотосферу солнца с заданием взорвать нейтронный излучатель для того, чтобы светило не затухло. Ну что за чушь? Мало того, что мы занимаемся вещами настоль неактуальными даже для поколения через миллиард лет, так еще и университетский нейроинтерфейс был настолько неотзывчив, что секс с одногруппницей в спроецированном шаттле ощущался реслингом в прорезиненных костюмах.
- Голова просто светится от тех знаний, которые в ней заложены, а тебе вдруг все надоело, - с парадоксальным пониманием констатировал Спри. - Отец все интересовался, как у вас складываются отношения с Бэккой, а ты - кремень кремнем, игнорируешь его.
- Ух, Крео, все эти девчонки жутко утомляют, когда твои фибры любовной предрасположенности перенасытятся женским вниманием. Тогда искрящийся страстью триумф романтизма перевоплощается в занозу, саднящую чувство личностной непоколебимости. – Зазнавшийся Казанова закрыл глаза, вытянул руки в сторону и, слегка переставляя ноги, стал кружиться по залу. – Знаешь, я прям чувствую, как неразличимые человеческим глазом крупинки пыли оседают на ладонях, словно я - свидетель последнего проявления в цифровом властвовании природного естества. Стою под дождем из капель памяти о людях, памяти о том, что они когда-то были от той самой живой природы.
Мысль о неотложности вопроса регулировки системы кондиционирования, который Крео Спри переносил уже добрый десяток дней, была стиснута с периферии заботы громогласностью смыслов слов отважного атлета о сожалении по утрате людьми своей человечности. Но чем же была человечность для самого Крео? В каком сгустке правил, общепринятых идей, социальных привычек заключалась универсальная для индивидуума людского рода умозрительность считать себя живым?
- Я решил подготовиться к соревнованиям в Ута-Лампу: сегодня начинаются отборочные показы на сборную от союзных агломераций, - мальчишка остановил вращение своего тела, как спутник прекращает движение вокруг собственной оси. - Это место, Спри, почему-то постоянно тянет меня, а я невинностью ягненка нахожу в нем успокоение. Увидимся, друг. Надеюсь, ты будешь болеть за меня во время обычного завтрака, повседневной рабочей рутины, вечернего умиротворения и ночного дрема. А когда я выиграю земное первенство - а ты будешь сидеть на трибуне среди ликующей толпы, все так же неустанно переживая за мои успехи - я снизойду и, только последний зритель покинет арену, подойду к тебе, хвастаясь полученным трофеем, и разрешу перестать за меня болеть, потому что все уже будет позади, и мы с тобой станем победителями.
Крео провожал Кью сдобренными теплотой ликования мальчишки глазами:
- Иначе и быть не может, Кью.
Ставни в процессорную беззвучно сомкнулись, скрыв за своим стеклянным флером воодушевленного спортсмена; вскоре магнитный замок двери операторской щелкнул. В серверной воцарился тихий гул турбинной аппаратуры - это расслабленно дышали кондиционеры. Властвующее упоительное дуновение вчистую заглушало механизированную перекличку вычислительный бездонности. Цикады застрекотали, вслушался в едва уловимый писк техники Спри - и это точно были не мухи.
Убедившись, что Крео Спри – единственный смертный, присутствующий в зале, бессмертное существо явилось в квантовой плоти – стена, испещренная миллионами полупроводников, ожила миллиардами красок. Раскаты волн, бьющиеся о толщу воды, реки магм, сталкивающиеся друг с другом, водопады звездного ветра, сливающиеся в планетарную туманность, и многие другие стихийные явления находили свое самое прекраснейшее почти потустороннее отображение.
- У молодой черной дыры не может быть падающей сингулярности, только у звезды, прожившей миллион световых лет, - неизвестный голос, окутавший паутиной каждый метр процессорной, явно адресовал свои замечания ушедшему искателю места в жизни. - Когда-то такую удивительную силу называли в честь трех великих ученых. Добрый вечер, Крео Спри.
Одинокий странник стоял лицом к бушующим десятками инсталляций в секунду квантам: в каждом природном явлении четко вырисовывались черты спокойного человеческого лица, лица мира, от глубины которого могла взорваться Вселенная.