- Пойдем, - сегодня все приказывали Крео Спри - так сталось, что Ханаомэ Кид возглавила этот легион судей.
Пес помчался дальше, «человеки» едва ли смели тормозить - так проникновенно животное взывало о помощи.
- Стой, - Спри остановил Ханаомэ Кид и указал на кровавый след у них под ногами: примятый участок листвы с налетом крови формой отчетливо напоминал гипертрофированную кошачью лапу.
- То существо, что спасло нас. Вперед.
- Да стой, куда же ты… осторожнее! - предостерег Крео, но девушка уже бойко прорывалась сквозь гущу заросшего сорняка, что захватил луг чуть ли ни до горизонта. - Холера…
Спри на мгновение потерял из виду Бэю (вернее, Ханаомэ Кид - ведь она в порыве обидчивого презрения наказала наглого обманщика обращаться к ней с раннее допущенной фамильярностью). Он принялся выкрикивать ее имя, продолжая снегоуборочной твердолобостью взрыхлять путь неизвестно куда. Еще несколько шторок дикорастущих растений были раздвинуты, но за ними все та же пустота. Куда она делась, недоумевал Крео. Дикая листва внезапно оборвалась, скиталец вынырнул на окруженное луговой стеной урочище, его почва была испещрена мелкой порослью, блестящей утренней росой.
Густой могучий берест одиноко стоял в сердце живого оазиса. Его низкорасположенные кроны опекали пристроившегося в их тени зверя; кровавый шлейф обволок траву багровой тесьмой до самого дерева. Спри ускорился вдоль нитевидного пути. Не к месту всплывшее дежавю притупило собранность мысли героя: он будто шел навстречу одной из работ нейросети «Заблудший в герцогских лесах», которая, в свою очередь, помнилось буси-до, вплетала в свой битональный холст сокрытые мотивы другого, более прославленного мастера - этот забытый миром художник, кажется, пририсовал птицу-мастодонта к композиции, расчерченной узорами сепии. Крео послал к чертям мешающие визуальные выбросы зрительной памяти.
- Крео, капрал Дуэ прорывается на канал связи, он уже связался с мисс Ханаомэ Кид, - Аполло за долгое время пассивного наблюдения в муравейнике вновь прервал молчание.
- Что это была за чертовщина? - гнев на омнифрейм ускорял без того стремительный шаг Крео к стволу десятиметрового дерева. - Я, по-моему, тебе приказал сидеть молча и записывать через нервные слои сетчатки все происходящее. Какой, к дьяволу, контекстуально несоответствующий гражданин Нового Дэ’Вона?
- Ты, и вправду, удивишься, если выслушаешь до конца мои наблюдения об этом человеке, - компьютер не понимал осуждающее предупреждение.
- Замолчи. Ты должен был со мной связываться только по вопросам, прямо или косвенно касающимся Френсиса Голта и Отправного Леса. Отбой.
- Крео… - голос Аполло растаял в радиоволновом небытие.
- Дуэ, ты меня слышишь, ответь, - теперь Спри сам добирался до капрала, поменявшись с ним ролями.
- Спри, это ты? Я уже связался с Бэей. Что, черт подери, там стряслось? Где мои люди? - на фоне резкого штурма вопросами, посыпавшимися из паникующего капрала, отчетливо себя выдавали звуки пребывания «Новых Фронтиров» в состоянии полета.
- Отвечу на все позже. Лети на наши координаты - нас теперь должно быть видно.
- Уже!
Крео Спри дошел до места привала, где раненный солдат с каждым последующим разом дышал все тяжелее и прерывистее. Ханаомэ Кид сидела возле зверя, ее ладонь покрывала грудь животного, под которой, видимо, порванные легкие были забиты хлынувшей в них кровью. Прогноз получался неутешительным - мохнатый воин, принадлежащий к семейству кошачьих, умирал на руках спасенной им женщины.
- Это же… лев, - Бэа не заметила, как Спри подошел к просвечиваемому восходящим светилом вязовому дереву. Слабые лучи, проникающие сквозь ласково шуршащую листву береста, приказали лицу Ханаомэ Кид зардеться. Девушка повела голову чуть в сторону, увидев выросшую на теле четырехлапого спасителя тень компаньона. - Они же вымерли, нам об этом вдалбливали со школьных времен.
Спри присел рядом с девушкой. Перед ним, действительно, лежал лев. Хищное млекопитающее считалось исчезнувшим видом: оно когда-то величественно вышагивало с неторопливостью помещика по своим владениям и безраздельно правило ареалами южных зон, которые теперь жили изолированной от Осевого Полиса жизнью. Но если страницы энциклопедий изображали зверя в причитающемся королевском могуществе - высокие полководческие плечи, мощные лапы, сильная челюсть, вонзающая длинные клыки в самую крупную добычу - то теперь от прежней статности почти не осталось и следа. Крео смотрел на тщедушную фигуру потерявшего трон властителя: высохшие ноги, остро выпирающие дуги ребер, необратимо линяющая шкура - все в этом обтянутом кожей до предскелетного состояния льве вызывало жалость. Только чудом уцелевшая грива с непреходящим высокомудрием во взоре, вечно устремленным за горизонт, куда-то в обещанные завтрашним днем блага, свидетельствовали о том, что не все регалии были утеряны львом.