- Скажи мне, бу Спри, готов ли ты услышать следующие заповеди, после которых твой дух будет сопряжен с доспехами безмолвной доблести война?
- Да, Сиккэн. Я готов.
- Не позволяй другим превзойти себя на Пути Война. Всегда будь полезен своему хозяину. Помни сыновний долг перед родителями. Проявляй великое сострадание и помогай людям. - Нахмуренные брови Сиккэна утрамбовывали пронзающие строгостью глаза ближе к носу.
- Но у меня нет хозяина, и, тем более, родителей, - самозабвенно изрек почти новообращенный воин; воск на хрупком тельце светила расплавлялся под его обреченным взглядом, несоизмеримым ни с одним органным оркестром.
- Не думай, что лишь что-то телесное есть хозяин твой, а истинный путь! - полисная манера речи мудреца местами искажалась самобытным акцентом неизвестного дальневосходного диалекта. - Настоящий мужчина дома Ё О Ну Мэ, превозмогая боль утраты и горечь невозможного счастья на своем жизненном пути, продолжает следовать дорогой война к судьбе, к которой он готовится с рождения.
- Какая же у меня судьба? - Крео, не возвращая головы в прямое положение, обратил всполохнувшие бледным пламенем очи на Сиккэна.
- Не просто у тебя, а у любого война. Обучение своей воли морально-психологической дисциплиной для совершения в судьбоносный момент этого самого единственного поступка, в момент, когда разразившееся накопленным гневом богов небо, осветит финальный штрих. Отказавшись от личной выгоды, отказавшись от мыслящих подобий своего внутреннего слабого я - мгновенно, за счет натренированной интуитивности - немедленно реализуй действо, к которому вела тебя сама судьба. Ибо твои невоспетые в школе Ё О Ну Мэ надежды на лучшую жизнь - лишь непозволительный каприз таящегося внутри каждого из нас теплохладного простака среди природной необратимости хода вселенной.
- И как же я пойму, что этот момент настал?
- Ты ощутишь неподдельность момента. Ты осознаешь, что совершение этой жертвы будет увековечено письмом кровяных чернил на теле летописей нашей цивилизации, а приписывать этому поступку слепо убежденные в своей правоте историки будут самые противоречивые трактовки, в ханжестве современной гуманности укрывая родовую замысла - добро имеет право, отмщая росчерком меча, беатифицировать алыми красками грех расправы на благодатном алтаре общечеловеческой судьбы, общечеловеческой пользы. Читатели же будут осуждать и восхищаться, ненавидеть и любить за решимость, укрепив которой дух и разум, ты позволил агонизирующему в удушье сердцу разорваться.
- Я не пойму, как тогда я спасусь?
- Твоя судьба, судьба маленького существа необъятной цивилизации сольется воедино с судьбой мира, и тогда путь для твоего духа будет свободен. Это и есть путь бусидо. Скажи мне, вечный странник, ты готов встать на путь бусидо?
- Я никогда не слышал об этом слове, ни в одной дальневосходной литературе.
- А много ли дальневосходной литературы ты прочитал? Или лучше скажи мне: сколько книг утаивается сильными мира сего от взора опасного своей глупой кипучей энергией человека, что довольствуется самыми простыми вещами? Прохладной бутылкой отупляющего лагера или пружинистой софой с мягкими подушками под его седалищем.
- Ты называл меня просто бу, поясняя, что эти буквы означают защитника, способного подчинить себе гнев напавшего войной на твой дом и, тем самым, остановить насилие.
- Но остановить не насилием, а искусствами куда более изощренными, чем боевое. Все верно, бу Спри. Я даже знаю, твой последующий вопрос и готов дать на него ответ.
- И каков же будет ответ?
- Частица «си» обозначает миролюбивого человека науки, готового обнажить припрятанный в чулане под седым покрывалом паутины тати, если пришедшая во плоти захватчика скверна раздует огонь по плодородным культурам его земли и посмеет осквернить честь его дитя. «До» же есть путь, втискивающий обе тропы - несовместимых по применяемому орудию, но идентичных по природе бессребреничества - в одну кульминационную дорогу на встречу судьбе.
- Я был готов вступить на тропу бусидо сразу, как Вы мне предложили это сделать. - Уровень миниатюрного частокола, изливающегося воском, неумолимо проседал на глазах у Спри.
- Я в бесконечном человеческом и отцовском долгу перед тобой за то, что ты помог моему Ё О Но Мо избежать расправы правопорядком, что не добавляет ему чести, а уж тем более обесценивает весь мой много страдальческий вклад в дело дома Ё О Ну Мэ, который прадед возвел почти что на костях собственного тела. Я до сих пор чувствую, как, ступая по настилу коридоров, через ступни проходит ощущение восхитительного горя по утрате молодости, заложенной в фундамент здания. От необходимости постижения цены жизнерадостности мой предок лишил эту молодость прелестей безрассудного гедонизма, испытываемого обычным человеком в свою юную пору.